Чудову — чудово

Кремлевские находки весны 2016 года, явившие археологам детали быта Руси XIV века, уже называют "пасхальным чудом". Но все же главная сенсация — не эти открытия, а полнейшая неопределенность их дальнейшей судьбы

Константин Михайлов

— Ну вот мы и побывали в Чудовом монастыре,— сказал я другу, когда мы вышли из Спасских ворот Кремля.

В Чудовом монастыре, взорванном в 1929 году, задолго до нашего рождения. Но мы и вправду там побывали.

За нашей спиной, в нескольких десятках шагов, лежало на кремлевской Ивановской площади сокровище. Два археологических раскопа, а в них — подлинные фундаменты двойной монастырской (Благовещенской и Алексеевской) церкви и трапезной. Белокаменные блоки, вмонтированные в фундамент старинные надгробия, остатки кирпичной кладки. Могучие стены, священные камни. И мы спускались в раскоп и прикасались к ним.

Историю невозможно убить, она прорастает в конце концов даже сквозь брусчатку, сквозь слои бетона.

Нам показали еще фундамент казаковского Малого Николаевского дворца, где родился царь Александр II, где Николай I разговаривал с Пушкиным после 14 декабря.

Академик Николай Макаров, директор Института археологии РАН, ведущего раскопки в Кремле, рассказывал нам много интересного и важного. Что пока материалы и артефакты не подтверждают расхожей версии, будто в основании найденных построек Чудова монастыря были фрагменты их каменных предшественников XV века. Что археологи докопались до культурного слоя, предшествующего монастырям, то есть XIV столетию, и обнаружили, что в этой части Кремля кипела жизнь. Браслеты, женские украшения, писало, пуговицы, торговые пломбы из Европы, сосуд из Хорезма — в бытовке на Ивановской площади целая импровизированная выставка найденного добра. И эти находки, считает академик Макаров, заставляют задуматься о верности традиционных представлений — об очертаниях кремлевской территории в разные века, о пресловутом "ханском дворе", на месте которого якобы построен Чудов монастырь (археология не предъявила пока тому доказательств). За подробностями можно заглянуть на сайт Института археологии, где уже опубликован по-академически научный пресс-релиз о предварительных результатах раскопок, начавшихся в ноябре 2015 года.

Я слушал академика и не мог оторвать взгляд от камней Чудова монастыря. Вот, в первом раскопе, его южная, парадная стена, выходившая на площадь. Вот, в раскопе дальнем, его задняя стена, обращенная к узкой Чудовской улице. И целая вселенная вставала перед мысленным взором. Старинные фотографии и гравюры, сто раз виденные, казалось, обретали каменную плоть. Если пойти отсюда чуть влево, думал я, найдется основание "готического" казаковского портика со стрельчатыми арками, пристроенного к трапезной в XVIII столетии. А если пойти правее, то там должны, не могут не обнаружиться, сдвоенные подклеты храмов Благовещения и Алексия Митрополита, где в начале ХХ столетия устроили подземную усыпальницу великого князя Сергея Александровича, убитого у Никольских ворот Кремля эсеровским террористом Каляевым.

Ее уже находили случайно в 1980-е, когда рабочие, ремонтировавшие мостовую, случайно пробили своды XVII века и наткнулись на нетронутое место погребения великого князя. Его изучали по велению Бориса Ельцина в первой половине 1990-х, когда прах Сергея Александровича перезахоронили в романовской усыпальнице в Новоспасском монастыре. А подвалы со сводами, говорят, остались — под спудом, под бетонной плитой.

"Демонтаж 14-го корпуса Кремля открыл уникальную и неожиданную для ученых перспективу археологического изучения восточной части Кремлевского холма, где находились уничтоженные в 1929 году Чудов и Вознесенский монастыри и Малый Николаевский дворец",— пишут археологи в своем научном пресс-релизе.

Впервые за полстолетия в Московском Кремле развернуты археологические работы такого масштаба и такого значения, но в чем их конечная цель, каков их большой проект?

Они правы и не правы. Безусловно, если бы не снос 14-го корпуса, никаких масштабных раскопок здесь не было бы. Последний раз в недрах Кремля, кажется, столь основательно копались более полувека назад, при строительстве Дворца съездов у Троицких ворот.

С другой стороны, для того чтобы раскопать остатки двух храмов и трапезной Чудова монастыря, Малого Николаевского дворца, сносить 14-й корпус не было нужды. Все эти фрагменты — под мостовыми, вне пятна корпуса 1930-х годов. Если бы существовала какая-нибудь академическая программа археологического изучения Кремля, они могли быть открыты планомерно. Они и так открыты, потому что археологи примерно (старые карты не вполне совпадают с местностью) знали, где и что открывать.

Но насколько можно понять, и сегодня никакой внятной большой археологической кремлевской программы — даже в самый, казалось бы, подходящий для этого момент — не существует. Главная сенсация весны 2016 года в Московском Кремле — не открытия, а полнейшая неопределенность их дальнейшей судьбы. Впервые за полстолетия в Московском Кремле развернуты археологические работы такого масштаба и такого значения, но в чем их конечная цель, каков их большой проект? В лучшем случае это тайна, но я предполагаю худшее — отсутствие таковых. По крайней мере, на сегодняшний момент.

Будут ли раскопки продолжены, где именно и на какой именно срок, непонятно. Что будет с уже найденными фрагментами — столь же непонятно. Если их консервировать, делать объектом туристического показа — на это нужны специальные деньги и специальные проектные решения.

Что вообще будет с территорией, "освободившейся" в результате сноса 14-го корпуса? В рассуждениях о ней можно услышать слова "археологический парк". Но кто знает, что это такое, как он может выглядеть?

А есть ведь еще такой интересный вопрос, как перспектива восстановления Чудова и Вознесенского монастырей ("Огонек" писал об этом в материале "Чудов день"), не вызвавшая пока энтузиазма в ЮНЕСКО. Когда летом 2014 года об этой идее говорил президент Владимир Путин, он призывал ее всесторонне обсудить, то есть полагался на рекомендации экспертного сообщества. С тех пор производились поиски в архивах. Обнаруживались неизвестные или прочно забытые материалы. Наконец, произошли археологические раскопки. Появились ли основания для научного, а не фантазийного, воссоздания монастырей? Появилась ли хотя бы надежда, что такие основания возникнут в обозримом будущем?

И вот тут мы подходим к самому главному. Совершенно непонятно, куда на самом деле можно пойти со всеми вышеперечисленными (не говоря уж о не перечисленных) вопросами. Где и кому их задавать, где и с кем их обсуждать? Где заседает это экспертное сообщество, где стратегический штаб, в котором рисуются на картах преображающейся кремлевской местности перспективы ее развития?

Пока что впечатление такое, что ученые и администраторы обсуждают эти вопросы в случайных и — как бы поизящнее выразиться — фрагментарных конфигурациях.

Положим, у нас в Москве до сих пор нет совета по культурному наследию, который Владимир Путин недавним апрельским поручением рекомендовал создать столичной мэрии (с тех пор прошло почти четыре недели, но никакого отклика из мэрии не послышалось). Такой совет, если бы он существовал, мог бы послужить прекрасной экспертной площадкой для выработки "большого проекта" территории между Спасской башней, Сенатом и Иваном Великим.

Но и без него есть президентский Совет по культуре и искусству. Есть научно-методический совет Министерства культуры. Есть Академия наук. Есть Российская академия архитектуры и строительных наук. Есть на худой конец Общественная палата. В любом из этих мест может происходить та экспертная дискуссия, к которой президент призывал еще летом 2014 года. Вернее сказать, уже почти два года как могла происходить.

И здесь у меня возникает нерадостная гипотеза. Согласно ей, эта дискуссия не происходит не потому, что кто-то кому-то запрещает или не рекомендует ее проводить. А потому, что ее гипотетические участники по доброй традиции ждут, что однажды до их сведения будет доведено готовое решение, которое надо будет обосновать.

Но готового решения, по-видимому, нет.

А сокровище на Ивановской площади — есть.

Чудову — чудово. Большая история не делается без большого проекта.