Правительство должно было подготовить дорожную карту совершенствования контрольно-надзорной деятельности к 1 апреля. Такой срок был обозначен в поручении президента. Чтобы ситуация сдвинулась с мертвой точки, необходимы кардинальные перемены в самой концепции госконтроля, считает независимый аналитик Андрей Галиев.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
Плотность событий, связанных с темой реформы государственного контроля, в последнее время зашкаливает. Минэкономики вместе с экспертным советом при правительстве стараются довести до ума проект нового базового закона. В Госдуме идет обсуждение новой редакции Кодекса административных правонарушений. Президент Путин предлагает использовать свою администрацию как площадку для диалога предпринимателей с силовиками. И вдогонку — дает поручение разработать законопроект, освобождающий компании от ответственности за взятки, которые вымогали чиновники…
Вопрос недостаточной эффективности госконтроля очевидно перезрел. Экономические потери, связанные с проведением контрольных мероприятий, оцениваются в диапазоне от 1,5 до, по данным «Опоры России», 7% ВВП. В основном предприниматели жалуются на коррупцию, избыточную частоту проверок и их карательную направленность — вместо профилактики нарушений и ущерба. Оценка «Опоры» многим экспертам кажется завышенной, но проверить ее невозможно: в стране нет единой системы учета действий различных контролеров, не говоря уже об их результате.
При этом КПД проверок невелик. По подсчетам Высшей школы экономики, в 2014 году нарушения, представляющие непосредственную угрозу причинения какого-либо вреда, были найдены только у 1% субъектов, подлежащих контролю. Заметим, что на федеральном уровне насчитываются около 100 тыс. должностей контролеров.
Сегодня «система» госконтроля — это одеяло, состоящее из лоскутов разнородных требований, под которым проверяющие и проверяемые стараются договориться в индивидуальном порядке. Ее реформирование возможно только в рамках единой концепции и при наличии ряда обязательных элементов. Одним из них является переход от тотального контроля к применению риск-ориентированного подхода. Его суть проста: чем выше риск ущерба в определенной хозяйственной сфере и больше его потенциальная величина, тем большим должно быть внимание контролеров к субъектам, в этой сфере работающим. И наоборот. В принципе, при отсутствии массового потока жалоб низко-рисковый бизнес мог бы вообще не проверяться.
Этот подход позволяет решить сразу две принципиально важные задачи. Во-первых, сконцентрировать ресурсы контрольных органов на действительно чувствительных для потребителей и государства сферах. А во-вторых, существенно уменьшить частоту общения контролеров и той части бизнеса, который своей деятельностью не угрожает ни здоровью граждан, ни национальной безопасности.
Самое сложное здесь — это сформировать сообразно профилям и уровням риска своего рода корзины, и распределить по ним объекты контроля. Предполагается, что это будет реализовано в рамках нового базового закона о госконтроле. Скоро увидим.