В ближайшее время на федеральном уровне должно завершиться согласование проекта основных направлений развития финансовой системы страны в 2016–2018 годах, представленного Банком России в конце прошлого года. Предложения региональных банкиров комментирует первый заместитель председателя совета Ассоциации региональных банков России Михаил ГАПОНОВ.
— Как вы в целом оцениваете представленный Банком России проект основных направлений развития финансовой системы РФ в 2016–2018 годах?
— Это рамочный документ, но хорошо, что он в принципе появился. Его разработчики очень грамотно описывают стратегию развития отрасли и констатируют единство финансового рынка страны. При этом, что особенно важно сегодня, в стратегии нет таких опасных вещей, как, например, возможность появления саморегулируемых организаций в банковской сфере — это принципиальная позиция Банка России, и это радует.
В то же время в проекте нет и некоторых важных актуальных инструментов. Надеюсь, что часть из них после обсуждения с региональными банкирами появится в итоговой версии стратегии. Вообще, мне бы не хотелось, чтобы это был застывший документ. Правильнее было бы адаптировать стратегию к реальным условиям, вносить в нее коррективы.
— Каких инструментов не хватает?
— На мой взгляд, в стратегии могли бы быть отражены возможности контрциклического регулирования со стороны Банка России, предусматривающего снижение требований к резервам и нормативам по капиталу, предоставление поддержки в виде дополнительных источников рефинансирования в период экономических сложностей. Ведь кризис требует особого подхода со стороны регулятора, но в первоначальной редакции стратегия этого не учитывает.
Кроме того, существует проблема роста транзакционных издержек: сегодня банки заполняют 70 форм отчетности ЦБ, в которых содержится 526 разделов и учитывается 28 тыс. показателей. И если предприятия сдают отчетность один раз в год, то банки — ежегодно, ежеквартально и ежемесячно, а по ряду форм отчитываются в ежедневном режиме. В таких объемах нет необходимости, и было бы правильно сократить количество показателей хотя бы до 6 тыс. Это будет эффективнее для анализа отчетности и оптимизирует деятельность кредитных организаций. Этот вопрос уже обсуждался в прошлом году, но Банк России не только не пересмотрел количество форм банковской отчетности, но и увеличил их. Поэтому мы предлагаем привести банковскую отчетность к единому знаменателю, исключив дублирующие друг друга формы.
— В ходе дискуссии о стратегии развития рынка также обсуждался вопрос унификации подходов Банка России к игрокам рынка. Какое значение это имеет для региональных банков?
— Принципиальное. Приведу лишь один пример: Банк России в своих комментариях неоднократно подчеркивал, что участие в программе докапитализации Агентства по страхованию вкладов (АСВ) не является своеобразным «знаком качества». На деле все оказывается иначе. Так, на Гайдаровском форуме в январе 2016 года замминистра финансов РФ Алексей Моисеев заявил, что доступ к деньгам госкорпораций, госкомпаний и бюджета, размещаемым Федеральным казначейством, сохранят только банки, отобранные АСВ для докапитализации. Хотя сейчас критерии Федерального казначейства и так достаточно жесткие: казначейство может размещать средства на депозиты банков с генеральной лицензией ЦБ, капиталом от 5 млрд руб. и рейтингом международного агентства не ниже BB- или Ba3. То есть подавляющее число региональных банков и так не имеет доступа к данным ресурсам, а с учетом заявления Алексея Моисеева оставшиеся лишаются возможности использовать этот инструмент. Целесообразно в этой связи, на мой взгляд, исходить из принципов пропорционального регулирования.
— К чему может привести предоставление Банку России права профессионального мотивированного суждения в отношении оценки предмета залога, принятого в качестве обеспечения по кредиту?
— С одной стороны, введение профессионального мотивированного суждения при оценке стоимости залога оправдано — банки порой действительно завышают стоимость объектов залога. С другой — вызывает обеспокоенность возникающий в связи с этим большой простор субъективизма в оценке сроков реализации залога. Поэтому хотелось бы, чтобы сохранилась возможность диалога, обмена мнениями между регулятором и банком. Иначе есть риск для возможности использования залогового обеспечения при корректировке резервов на возможные потери по ссудам.