Фото: DIOMEDIA / Fine Art Images
Фото: Третьяковская галерея
Фото: Третьяковская галерея
Фото: Третьяковская галерея
В ГТГ на Крымском Валу открылась ретроспектива Гелия Коржева — первая возможность увидеть всю противоречивую работу классика советского "сурового стиля" в целости.
Стоит сразу сказать: эта выставка ценна не редкими работами Коржева. На фоне его лучших оттепельных картин общая масса его вещей ничего не добавляет и едва ли не мешает. Скорее ретроспектива Коржева интересна самой историей его творчества. Причем история эта — будто бы не совсем та, которую пытаются рассказать кураторы.
В экспозиции отчетливо прочитывается дорогая директору Третьяковки и куратору выставки Зельфире Трегуловой наивно-лукавая идея поверить в миф соцреализма о самом себе как о большом европейском искусстве, единственном законном наследнике классических мастеров. Коржев здесь оказывается идеальным героем. Признанный мастер, долгожитель, обласканный властями, но не замеченный в лизоблюдстве, секретарь, председатель, профессор и депутат, лауреат многочисленных премий — прежде всего за свой триптих "Коммунисты", один из манифестов обращения художников оттепели к революционной романтике 1920-х. В позднесоветское время, не меняя радикально манеру, Коржев начинает обращаться к большим, всечеловеческим темам: рисует Дон Кихота, картины на библейские сюжеты — как ветхо-, так новозаветные, открыто заигрывает с мастерами Ренессанса, Гойей, Рембрандтом, Босхом. Даже чудовищные мутанты, населяющие параллельный мир, созерцанием которого Коржев увлекся под конец жизни (художник называл их ласковым словом "тюрлики"),— даже они вопиют о своей принадлежности Истории Искусства.
Кураторы Третьяковки и пытаются представить его путь как 70 лет гармонической работы большого художника — без разрывов и противоречий. Однако материал — само искусство Коржева — трагически сопротивляется. И именно в этом сопротивлении начинаешь испытывать к нему симпатию.
«Поднимающий знамя», 1959–1960 годы
Фото: DIOMEDIA / Fine Art Images
Когда смотришь на его лучшие вещи, прежде всего цикл "Опаленные огнем войны", время их создания невозможно перепутать. И тем не менее в них нет ни привычных для представлений об искусстве оттепели радости, ни воли к жизни и труду (вполне заметной у других художников сурового стиля — Попкова, Никонова, хотя бы Таира Салахова, чья выставка только что прошла в главном корпусе Третьяковки). Вместо этого героев Коржева объединяет боль, увечность, инвалидность, изъян. Все они, солдаты, рабочие, влюбленные, коммунисты — не совсем полные люди. И дело тут не только в следах войны. Как ни странно, инвалидность Коржева не безнадежна. Наоборот, она — залог человечности. Его страдающие, несовершенные герои противоположны цельным, тоталитарным образам сталинского искусства. Их инвалидность (если не явленная в теле, то очевидная в мучениях на лице) — это возможность чувства, действия, перемены, будущего. И она отчетливо связана с чувственностью оттепели, ее идеология питает коржевское искусство.
К середине 1970-х, когда последние остатки оттепельного утопизма выветрились, художник будто начинает судорожно искать альтернативный источник — в русской истории, классической литературе, в Библии. Везде он видит одно и то же. Христос, Дон Кихот, падающий на самодельных крыльях Егорка Летун — все они такие же увечные герои, только живущие в прошлом и потому лишенные будущего, надежды. Все героические полотна позднего Коржева пугающе, параноидально безвоздушны.
«Егорка-летун», 1976–1980 годы
Фото: Третьяковская галерея
Одновременно с этим безнадежным поиском Коржев будто бы пытается расквитаться с подведшей его советской идеологией: он рисует гротескно извивающиеся скелеты пионеров и красноармейцев, почти соцартистские натюрморты с серпом и молотом, и наконец — своих тюрликов. Социальный мир современности оказывается прикрытием для омерзительной фантасмагории, безвкусной оргии существ, у которых, наоборот, слишком много всего — ног, рук, глаз, ртов. Они готовы жрать других и друг друга, и от них не убудет. Эти картины не то чтобы увлекают, но от них и от всего позднего творчества Коржева несет безумием, клаустрофобическим кошмаром, крайне далеким от мифа о гармоничном творце-гуманисте. Это история поражения, но она вызывает гораздо большее уважение и интерес.
ГТГ на Крымском Валу, до 14 июня