Почему мельдоний оказался в списке запрещенных препаратов? Как российские спортивные чиновники помогли раздуть из маленькой неприятности скандал международного масштаба? Есть ли еще шансы у российских спортсменов попасть на Олимпиаду в Рио? На эти и другие вопросы ведущему «Коммерсантъ FM» Анатолию Кузичеву ответил бывший глава Российской антидопинговой службы Николай Дурманов в рамках программы «Действующие лица».
Фото: Ints Kalnins/Files , Reuters
«Любая международная федерация имеет свой набор скелетов в шкафу»
Николай Дурманов о необходимости поиска союзников: «На самом деле, огромное количество спортивных чиновников, особенно тех, кто поумнее и мыслят системно, понимают, что недопущение нашей легкоатлетической команды на Олимпиаду в Рио под таким предлогом — это начало разрушения вообще международного олимпийского движения. Особенно хорошо это понимают люди в международных спортивных федерациях. То есть в данном случае у нас есть союзники, надо использовать ситуацию по максимуму и бороться за то, чтобы наши спортсмены были в Рио. Таких людей много, и они не скрывают своих взглядов, но мы с ними не разговариваем. Они нам с той стороны кричат: "Эгей, мы с вами!", а мы тут в своих обидах все выясняем, что делать и кто виноват».
О важности работы над имиджем в международных отношениях: «Мы с вами сейчас обсуждаем индустрию производства симпатии, или в данном случае антипатии, к какой-то отдельно взятой стране или группе стран. Это не спорт как таковой, это немножко больше, это, на самом деле, очень важный момент информационного мира. Мы должны сообщать свои взгляды, показывать лица своих спортсменов крупным планом, привязывать их к победам, к позитиву. Это индустрия, и к ней надо относиться очень ответственно. Это целый набор технологий».
«Роль фармакологии в профессиональном спорте сильно преувеличена»
Николай Дурманов о политическом подтексте допингового скандала: «Хоть это звучит драматически, но идет война, информационная война. И нападение на ментальное пространство, на стереотипы, на привычки другой страны — это теперь норма, и так будет всегда. И в этом смысле спорт как публичная индустрия, спорт — объект внимания миллиардов телезрителей, будет одной из самых главных площадок этих ментальных психологических войн, что мы и наблюдаем».
О важности лекарственных препаратов в спорте: «Роль фармакологии — неважно какой, белой, серой, крапчатой, черной — в профессиональном спорте сильно преувеличена. Мы забываем про методики тренировок, про геномики и протеомики, метаболомики, про гаджеты, про тонкую биохимию, про все то, что позволяет спортсменам показывать выдающиеся результаты. Мы забываем про селекцию, про социальные лифты, которые помогают поднимать талантливую молодежь из тех мест, где их еще надо поискать. Причем здесь фармакология? Фармакология отвечает за несколько процентов успеха, поэтому эта жесткая связка «большой спорт—фармакология» — это что-то литературное. Фармподдержка роль играет, но не ключевую».
О роли отечественных СМИ в раздувании скандала: «Это вопрос дозировки. Любой скандал можно подать как скандал, а можно подать как мегакатастрофу. В данном случае мы с большой готовностью начинаем из наших проблем лепить мегакатастрофу, потом сами в это верим, убеждаем наше окружение, убеждаем наших оппонентов, и тем самым подсказываем, куда в следующий раз можно ткнуть. И надо сказать, что, по-моему, Виталий Мутко об этом сказал — на этой, казалось бы, хуже некуда ситуации дело не остановится. У нас будет продолжение истории. Я думаю, ребята, которые нам все это соорудили, должны отработать материал полностью».
«Мельдоний в России уже приобрел статус привычки»
Николай Дурманов о том, кому был выгоден запрет мельдония: «Если посмотреть на историю, в результате которой мельдоний оказался среди страшных допингов, да еще в таком разделе, где с ним соседствуют совсем серьезные вещи, то выяснится, что это все нам соорудили американцы. Они проплатили денежки немцам, чтобы те сделали систему контроля мельдония. До той поры мельдоний никого не интересовал, а потом пролоббировали стремительное решение Всемирного антидопингового агентства с тем, чтобы ускоренным образом мельдоний был объявлен допингом. Можно на американцев обижаться, можно считать, что и они по какому-то высокому заказу работали, но, опять-таки, мы же в спорте, а тут как в хоккее: если ты около бортика, верти головой, иначе тебя в этот бортик впечатают. Вот нас в бортик впечатали — плохо вертели головой».
О вине российских чиновников и врачей в допинговом скандале: «Разгильдяйство в том, что препарат, который оказался в списке допингов, запрещен, и нужно от него отскакивать как можно дальше. Но этот препарат уже приобрел статус некой такой привычки. 25 лет в спорте, спортсмены с ним рождались, выступали, уходили на заслуженную пенсию. И так просто отказаться от привычки оказалось сложно. В общем, мероприятия по выведению мельдония из нашего спортивного фармакологического оборота фактически не проводились. Одного предупреждения, которое прозвучало где-то в сентябре, было явно недостаточно».
О том, почему мельоний включили в список запрещенных препаратов: «Мельдоний — это препарат, по которому трудно сказать, что он дает преимущество, этого никто не доказал. Он явно этичен, потому что он из официальной фармакопеи, уж точно он не опасен для здоровья, потому что его прописывают больным людям, беременным, пожилым и так далее, детям даже. Так что нахождение мельдония в черном списке должно быть обосновано. С моей точки зрения, оно не обосновано».