Рыночная экономика в большом городе
Экономисты выяснили, как жители Москвы и Нью-Йорка относятся к свободному рынку
Насколько отличается отношение к идее свободного рынка у американцев и русских? Как изменились эти взгляды за последние четверть века? Нобелевский лауреат РОБЕРТ ШИЛЛЕР и профессор Российской экономической школы МАКСИМ БОЙКО провели исследование среди жителей Нью-Йорка и Москвы, задавая в 1990 и 2015 годах одинаковые вопросы. В результате выяснилось, что москвичи по ряду показателей были и остаются более рыночно ориентированными, чем ньюйоркцы.
Фото: РЭШ
Фото: Reuters
В феврале 2016 года американская ассоциация экономистов NBER опубликовала рабочую версию статьи нобелевского лауреата, экономиста Роберта Шиллера из университета Йеля и профессора Российской экономической школы Максима Бойко.
Авторы выяснили, до какой степени жители Москвы и Нью-Йорка поддерживают принципы свободного рынка, сравнив ответы на одни и те же вопросы, заданные в 1990 и 2015 годах.
В рамках проекта Шиллера—Бойко в 1990 году проводилось анкетирование 137 респондентов в Москве и 300 в Нью-Йорке. В 2015 году в повторном опросе приняли участие по 300 человек из каждого города.
Например, в 1990 году московский опрос проводился накануне 8 марта, и исследователи использовали для вопроса один из самых актуальных на тот момент товаров — цветы. В 2015 году вопросы задавались в конце осени, но вызвали не меньший эмоциональный отклик.
25 лет назад более двух третей ньюйоркцев и москвичей считали повышение цен на цветы к празднику несправедливостью. Москва за 25 лет практически не поменяла своего мнения, в Нью-Йорке более половины опрошенных также уверены, что торговцами движет скорее жадность, чем рыночный расчет.
В противоречащую рыночным принципам идею «не больше трех тюльпанов в одни руки», которая в 1990 году была отвергнута большинством жителей Нью-Йорка, в 2015 году также верят менее половины опрошенных в Москве.
Частные фабрики в 1990 году были нормой для США и экзотикой для России. Поэтому еще один блок вопросов для москвичей 25 лет назад был чистой теорией. Тем более удивительно то, как они отвечали.
Парадоксально, что в 1990 году москвичи были даже чуть более рыночно настроены, чем ньюйоркцы: число людей, считающих, что поднимать цены при растущем спросе честно, было больше именно в Москве.
Но за 25 лет люди в Москве, отрицающие законное право производителя увеличивать цены при той же себестоимости, превратились из меньшинства в арифметическое большинство.
Особой проблемой для Шиллера и Бойко был расчет сопоставимых цен в двух городах в разное время — необходимо было учитывать инфляцию и разницу в структуре расходов среднего жителя города. Цена $1000, приведенная в исследовании,— это цена 2015 года для Нью-Йорка, в опросниках для Москвы она обозначалась в 40 тыс. руб., а в опросниках 1990 года была существенно меньше и в долларах, и в еще советских рублях.
Впрочем, Шиллер и Бойко тут же предложили своим респондентам встать на другую сторону — можно покупать столы за $1000, а можно их и производить.
Инвестиционный вопрос особенно интересен тем, что в 1990 году у жителей Москвы еще были сбережения (накопления в Сбербанке сгорели в 1992 году), а в 2015 году уже были. И выясняется, что жители Нью-Йорка всегда были настроены менее «проинвестиционно», чем жители Москвы.
В результате опроса Шиллера—Бойко также стало понятно, что Москва за 25 лет полюбила работу и деньги, которые за нее платят, даже больше Нью-Йорка.
То, что в советской Москве на идею работать за деньги больше отвечали решительное «нет» едва ли не три четверти опрошенных, неудивительно. Но в 2015 году житель Москвы персонально для себя — настоящий рыночник и к сверхурочным готов.
Как показало исследование Шиллера—Бойко чистых рыночников, как выяснилось, мало и в США, и в России. Хотя москвичи по ряду показателей были и остаются даже более рыночно ориентированными, чем ньюйоркцы и идеи свободной экономики медленно, но расширяют свою популярность.
