Как появился сценарий фильма «Тряпичный союз»? Насколько сложно снимать в условиях ограниченного бюджета? Как чувствуют себя дебютанты на съемочной площадке? На эти и другие вопросы кинообозревателю «Коммерсантъ FM» Даниилу Ротштейну ответили режиссер и сценарист картины Михаил Местецкий и исполнитель одной из главных ролей Василий Буткевич в рамках программы «Станционный смотритель».
Фото: afisha.mail.ru
«В театре ты можешь сдать сцену, но в результате выиграть войну»
Василий Буткевич о сложностях театра и кино: «Это два абсолютно разных вида деятельности, и я не могу сказать, что тяжелее. Две самые главные тяжести — театр и кино — я всегда думаю об этом и говорю, что в театре большой период существования, которого, может быть, нет в кино, и ты должен выходить и два часа быть в постоянном тонусе, протягивать. Фильм идет два часа, а тут ты должен делать два часа здесь и сейчас. В кино абсолютно другая сложность: ты должен 1,5 месяца съемок постоянно существовать в десяточку, в яблочко. То есть несмотря на то, снимаешь ты кадр, который идет 10 секунд или двухминутную однокадровую историю, ты должен постоянно делать это гениально. В кино у тебя нет права на ошибку, потому что в театре ты можешь, условно говоря, сдать сцену, но в результате выиграть войну, а в кино ты сцену сдать не можешь — ты ее сдал, она есть, ты ее никогда больше не вытянешь».
Михаил Местецкий об арт-акциях с политическим уклоном: «Понимаете, я совершенно точно знаю, что за акции в 10 раз невиннее, чем те, что делают герои фильма, у нас люди сидят. С другой стороны, мы не делали чисто политические памфлеты. Мы хотели вывести драму, которая вначале, может быть, политически-социальная, на более экзистенциальный уровень. Кризис целеполагания — не политический, не социальный, а космический, человеческий, что если человек хочет совершить чудо в конце, а наши герои, я думаю, совершают в финале чудо и воскрешают человека, для этого нужно пройти дальше всех очевидных целей, надо уйти куда-то за грань возможностей».
«Это то, что называется авторским кино»
Михаил Местецкий о том, что вдохновило его на создание картины: «Это то, что называется авторским кино — в том смысле, что действительно там не было никакого заказа от продюсеров или, например, какой-то студийной инициативы. Я был примерно возраста героев нашего фильма, когда начал придумывать каких-то таких персонажей, и появилось название "Тряпичный союз". Это было, наверное, 15 лет назад, может быть, чуть больше. А потом я продолжал жить — и каждое драматическое событие, каждая жуткая травма, каждое впечатление примеривались к этим персонажам. Какие-то подходили и вплетались в такую историю, которая, в конце концов, вышла сценарием.
На премьере я с волнением ждал, как посмотрят этот фильм ребята из группы "Радек", потому что, конечно же, это в той же степени они, сколь и не они. "Радек" — это арт-группа конца 90-х, такая мощная и очень интересная, по-своему драматическая, со своей драматической историей, потому что они в какой-то момент распались. В общем, сюжет "Тряпичного союза" по духу очень отвечает истории группы "Радек". Конечно же, там есть более близкие прототипы: художник Петр Быстров, который стал у нас Петром-психопатом, стоящем на столбе. А есть какие-то более далекие образы. В общем, это имеет отношение к группе "Радек", скорее, к моему тогдашнему впечатлению о группе "Радек"».
Василий Буткевич о сценарии фильма: «Мне прислали сценарий, и это был первый сценарий, который я прочитал сразу целиком. А он большой, и обычно я сценарии читаю по частям: я думаю –
сегодня чуть-чуть, завтра чуть-чуть, послезавтра еще. А тут я сел и за полтора часа буквально на одном дыхании прочитал сценарий Миши, как книгу. Мне казалось, что это очень похоже на книгу. Я был абсолютно шокирован в хорошем смысле этого слова и удивлен, что такое вообще есть, что люди так писать могут. Мне было весело, я смеялся без конца, переживал за героев, которых я в первый раз в жизни увидел, там все эти линии — я отслеживал, как и что с кем происходит. И потом эта чехарда вся завертелась, закрутилась».
О своем дебюте в полнометражном кино: «Я вообще ничего не понимал, что нужно делать, что сейчас вообще происходит. Это огромная роль в полном метре в кино, и это для меня был абсолютно новый и первый опыт. Я с головой туда окунулся и уже не обращал внимания на то, что я, может быть, чего-то не знаю, не умею, и просто делал не знаю что. Все время спрашивал комментарии Миши, как и что. В общем, было дико тяжело, конечно».
Михаил Местецкий о процессе съемок: «Это был самый дикий и тяжелый опыт в моей жизни, ни с чем не сравнимый. Это масштабнейшее, сложнопостановочное кино, еще для наших достаточно скромных средств это было вообще неподъемно. То есть и фильм же о том, чтобы стать больше самих себя и совершить сверхусилия, которые вообще не под силу героям».