До конца января в хельсинкском музее Kiasma проходит V Международная выставка современного искусства ARS 001, подводящая итоги последней пятилетки. Наиболее очевидный итог — современное искусство окончательно отказывается от национальности. Из Хельсинки — МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА.
Международная выставка ARS проводится в Хельсинки с 1961 года примерно раз в пять лет. Национальный музей современного искусства Kiasma принимает ее в первый раз — он был построен три года назад, но успел стать одной из главных достопримечательностей города. Название музея происходит от греческого "хиазм" (изгиб), и его архитектура, состоящая из разнообразных изгибов, сама по себе аттракцион. Это модное место, включающее в себя кроме выставочных пространств театр, где проходят перформансы и видеопоказы, кафе, в котором играют диджеи, магазин с дизайнерскими штучками и книгами, открыто до десяти вечера и полно народа.
"Сегодня глупо спрашивать, какой национальности тот или иной художник",— честно признаются в буклете выставки ее организаторы, иллюстрируя свои слова картой мира, покрытой сеткой линий, связывающих географические пункты на разных континентах, между которыми обретаются 75 участников выставки. На нее отбирались художники, которые "гибридизируют" в своем творчестве разные культуры и цивилизации, в результате чего, по мнению кураторов, возникает некое новое "третье пространство". На афишу символично помещена работа бразильца Сильдо Мейрелеш (Cildo Meireles) "Вавилон" — пятиметровая башня, сложенная из радиоаппаратуры, вещающей на разных языках мира.
Общее впечатление от увиденного более всего напоминает свалку туристических трофеев вперемешку с продуктами вездесущего глобализма. Многие из художественных "гибридов" продолжают старинную традицию обманок — кажется, что сами материалы поменяли свою "национальность", не говоря уже о людях. Ритуальные африканские маски канадца Брайана Юнгена (Brian Jungen) вблизи оказываются сшитыми из распоротых кроссовок Nike, яркие упаковки стиральных порошков и прочей бытовой химии в исполнении Лайзы Лоу (Liza Lou) из Лос-Анджелеса — украшениями из бисера и стразов, монументальная абстрактная живопись американца Фреда Томаселли (Fred Tomaselli) — схемами из учебника по фармакологии, демонстрирующими воздействие на человеческий мозг серотонина.
Художница из Таиланда Нати Утарит (Natee Utarit) переписывает на своих холстах пейзажи Констебля, а русско-немецкий Вадим Захаров называет своим прадедушкой Микки-Мауса, признаваясь в своей инсталляции, что он "никогда не перестанет перестирывать его грязные простыни" (простыни прилагаются). Сюрреализмом попахивает и обязательный видеоарт — например, художница из Вены с русским именем Анна Ермолаева представляет социальные катаклизмы в виде танца обезумевших неваляшек под названием "Попытки выжить". Но встречаются и более незамысловатые и лиричные сюжеты — урок в школе рок-н-ролла где-то на азиатчине или джаз-сейшн в югославском сельском клубе. Самая эффектная видеоработа на выставке — фильм "Теневая процессия" Уильяма Кентриджа (William Kentridge) из ЮАР — приятно-архаичным языком театра теней повествует об исходе евреев из египетского рабства, теме, близкой автору ввиду его еврейского происхождения и африканского местопроживания.
Кураторы не взялись отчетливо систематизировать представленные работы — вавилон он и есть вавилон, но каждый из пяти этажей выставки имеет тот или иной уклон — как в буквальном (стены музея, как и полы, слегка кривятся), так и в переносном смысле слова. На первом этаже собраны массмедийцы, на втором — задумчивые метафизики, на третьем — географы, на последнем — современные последователи поп-арта. Перформансистам отдан театр — трехдневный фестиваль перформанса "Аванта" открывала "Опера для пятнадцати струйных принтеров", написанная двумя канадскими художниками. Во время продолжавшихся почти час отвратительных скрипов, которые издавали "исполнители", ни один человек из заполненного зала не вышел: в Финляндии уважают любые языки, на которых говорит современное искусство.