Экономическая ситуация в моногородах ухудшилась. Почти 60% жителей таких населенных пунктов назвали социально-экономическое положение своего города «нетерпимым» или «терпимым с трудом». Такие результаты закрытого опроса ФСО публикует РБК. Как отмечает издание, похожее исследование Федеральная служба охраны проводила летом прошлого года, и с тех пор пессимизм жителей моногородов усилился. Так, сейчас почти 40% респондентов заявили, что живут бедно или за чертой бедности, более 60% отметили высокий уровень безработицы в моногородах. Директор Института стратегического планирования и прогнозирования Александр Гусев ответил на вопросы ведущей «Коммерсантъ FM» Инны Владиной.
Фото: Евгений Асмолов, Коммерсантъ
— Есть сведения, которые публикует ФСО, подчеркну, что опрос этот был закрытым. Как бы вы оценили положение моногородов?
— Знаете, есть такое понятие, когда мы характеризуем ситуацию в моногородах, — светофор, красный, зеленый и желтый. Поэтому, конечно, красного цвета прибавилось, если говорить даже за этот период с 2014 года по настоящее время, во-первых, количество моногородов не увеличилось. Понятно, что там есть небольшие изменения, — было 313, стало 319, — но это все достаточно условно. Если говорить в целом об этой ситуации, количестве моногородов в нашей стране, то их, конечно, значительно больше — больше тысячи. Но в правительственные документы, в постановление правительства попало 319 моногородов с общей численностью 14 млн человек.
Общее состояние сегодня критическое. У нас есть моногорода, которые находятся в желтой зоне, относительно в зеленой зоне, полностью ситуация благоприятна в очень небольшом количестве моногородов.
Поэтому в целом даже в промежуток с июня прошлого года, с предыдущего опроса ФСО, ситуация резко изменилась. Даже те моногорода, которые находились в зеленой зоне, перешли в желтую, а из желтой зоны — в красную.
— Изменились в худшую сторону, хотя еще летом прошлого года премьер-министр Дмитрий Медведев поднимал эту тему, и тогда подчеркивалось, что из 319 моногородов только, по-моему, в 70 ситуация более или менее стабильная. И тогда же говорили о том, что фонд развития моногородов должен что-то сделать, ситуацию изменить, но она ухудшается, ничего не происходит?
— Ничего не происходит. Понятно, что кризис, сокращение возможностей федерального бюджета сказывается на том, что денег на моногорода выделяется очень мало. Давайте сравним: в 2008-2010 было выделено 56 млрд руб. по тем деньгам. В период с 2011 по 2012 годы — 26, на 2016-2017 годы планировалось выделить тоже 26 млрд руб., но последнее совещание с членами правительства, которое проводил президент, говорит о том, что финансирование программ по моногородам в 2016 году было запланировано с учетом секвестра бюджета в объеме 10,8 млрд руб., но будет выделено около 7 млрд руб., а может даже и менее того.
Поэтому, конечно, как можно поднять моногорода с колен или хотя бы довести их до минимального, возможно, прожиточного минимума, то потребуются достаточно большие деньги, а денег этих нет. Честно говоря, основная часть моногородов, — я в них бываю постоянно, — производит очень унылое впечатление — там остались в основном женщины и дети.
Мужчины уехали на заработки, что называется, на отхожем промысле. Если и есть мужчины, то они, как правило, инвалиды, то есть там ситуация очень непростая, унылая картина.
— Александр Анатольевич, я вас прошу назвать хотя бы пять городов, в которых ситуация, как вы говорите, критическая, те самые градообразующие предприятия не работают вообще, чтобы конкретизировать наш разговор, какие конкретно?
— Во-первых, давайте мы назовем наиболее успешные сначала, которые вошли в так называемые территории опережающего развития, — это Уссолье-Сибирское, Гуково, Югра, Набережные Челны в Татарстане. Но пока создано две территории опережающего развития — это Набережные Челны и Гуково в Ростовской области.
Что касается наиболее кризисных городов, вы знаете, здесь я, честно говоря, не хотел бы никого обидеть, я просто сошлюсь на те материалы, которые уже есть: это Североуральск — помните забастовки в 2008 году, когда 107 горняков не поднялись на поверхность? — ситуация там практически не изменилась, ситуация практически не изменилась в Пикалево в Ленинградской области. Мы тоже помним события 2 июня 2009 года, когда 300 местных жителей перекрыли трассу «Новая Ладога-Вологда», практически ничего не изменилось на «Русском вольфраме», на Лермонтовском горнообогатительном комбинате, который принадлежит «Русскому вольфраму». Поэтому, знаете, городов таких очень много, мы можем назвать больше 500 городов, где состояние очень сложное.
Что такое моногород — это город-комбинат, то есть если комбинат лег, что называется, то и город лег. Но есть исключения из правил, их пока не очень много, но, тем не менее, те города, которые практически лежат, их очень много, их гораздо больше, чем 99 или 200 городов, гораздо больше по всей России, поэтому мне кажется, что здесь, во-первых, нужен избирательный подход к каждому конкретному моногороду, во-вторых, конечно, мы же промышленные предприятия меняем на промышленные. Создавая промышленные предприятия, мы создаем еще какую-то промышленную площадку для того, чтобы поднять этот город.
— Александр Анатольевич, те деньги, которые вы называли, суммы на поддержку моногородов, они все-таки выделяются на социальную поддержку или на поддержку тех предприятий, тех комбинатов, которые составляют основу города?
— Да, к большому сожалению, не на подъем инфраструктуры, а на конкретную помощь тем предприятиям, которые являются градообразующими, но они не так лежат. Вот в чем беда-то, понимаете.
Поэтому, конечно, нужно, чтобы эти деньги, понятно, что они не дойдут до каждого, но нужно поднять социальную инфраструктуру, инфраструктуру прежде всего в этих моногородах.