«Запад должен поменять свой подход к России»

Кристоф Ваннер об отношениях Германии и России: «При Ангеле Меркель есть очевидная проблема, о которой открыто не говорят, но она существует. Я думаю, что она и Владимир Путин друг друга не сильно любят. И это сказывается на всем остальном, на политических отношениях, это очень видно. В германской прессе Путина критикуют сильно, особенно издания с авторитетом, но есть и немало людей, которые понимают Россию и понимают, почему сегодня такая серьезная позиция у России, почему она себя ведет совсем иначе, и говорят о том, что Запад, с тех пор как развалился Советский Союз, не очень корректно вел себя по отношению к России — три раза было расширение НАТО на Восток. Они говорят, что не надо было так сильно искать экономических и политических отношений с Украиной, нельзя было лезть туда, связываться с Грузией так по-дружески, потому что это сфера влияния России, не надо было там оказываться».

О личном отношении к Путину: «С одной стороны, Путин — это лидер, который не мог бы существовать как он есть в Германии, потому что страна совсем иная. Лидер в России может делать так, как он управляет, потому что Россия — все-таки другая страна. По-моему, в России никогда не было демократии как она есть, даже говорили в 90-х, что эта "дерьмократия" принесла одних олигархов и воровство. Поэтому стиль управления, конечно же, другой, и, может быть, он пока и должен быть другим».

Кристоф Ваннер об отношении к беженцам в Германии: «Это раскол общества? Да. И число тех, кто против дальнейшего пребывания беженцев, растет. Но Германия не тонет от этого и не умрет от этого количества беженцев, это, конечно, не так. Это большая проблема, но пока с этим можно справиться. Но так не может продолжаться вечно. Это было бы нелогично. Всему есть предел».

О будущем ЕС: «Евросоюз не развалится по одной простой причине — потому что это нужно. Рано или поздно все поймут, что только так можно сохранить мир, потому что Евросоюз существует для того, чтобы не воевали, для того, чтобы не было конфликтов, потому что когда у тебя торговля, экономический интерес и коммерческий интерес и когда у тебя близкие связи, будет очень сложно по-настоящему поссориться, по-настоящему разругаться. И для этого все это нужно. Сколько было в прошлом междоусобных войн в Европе? А с тех пор, как мы начали сотрудничать, и конфликтов-то нет. А мы с французами не настоящие друзья по истории — сколько было конфликтов. И с тех пор, как существует Европейский союз, открыты границы, торговля, товарищеские отношения, и конфликтами настоящими не пахнет».

«Именно те, кто присоединился попозже и кто получил пособия, финансовую помощь, как Польша, как другие страны бывшего Варшавского договора, которые присоединились и сегодня не хотят быть солидарными в каком-то плане, должны понимать, для чего это было создано. Это же не тусовка ради хорошего праздника, это именно для того, чтобы не было никаких серьезных конфликтов между странами, которые в прошлом постоянно между собой воевали».

Кристоф Ваннер о том, кто виноват в наплыве беженцев: «Вы говорите, что якобы Путин виноват — отправил к нам беженцев, чтобы ослабить Европу? Да, такая теория заговора, конечно, есть. Мы слышали и другую теорию заговора — что во всем виноваты американцы, что это они как раз. Я слышал это в России. Как говорится, я свечку не держал, поэтому мне очень сложно судить, кто, кого и куда отправил, но в итоге у нас очень много беженцев. Кто их попросил приехать, не могу вам сказать. Я думаю, что это гораздо проще и без теории заговора — просто там идет страшная война с 2011 года. Разные цифры есть: 250 тыс. человек убито или 300 тыс. В любом случае, очень много людей потеряли свой дом, потеряли надежду. И в один прекрасный момент просто началось это нашествие — можно, наверное, так это назвать. Потом пошла цепная реакция, я так думаю. Нельзя недооценить силу Интернета и силу социальных сетей. Я сам это видел — как они передают через Facebook и через другие сети, допустим, Twitter, где успешные маршруты, где можно перебраться. Они все сидят в смартфонах и понимают, как передвигаться. Я это своими глазами видел — это такой массовый феномен. И поэтому очень многие видели все эти картинки: допустим, как канцлер Германии Ангела Меркель делает какие-то селфи, какие-то фотографии с беженцами. Это как приглашение: давайте, мы открыты, да. И люди с удовольствием откликнулись в своей массе. Это гораздо проще, чем теория заговора, что Владимир Владимирович отправил нам этих беженцев. То, что сейчас идет активная бомбежка, провоцирует, ухудшает ситуацию»

Об интеграции беженцев: «Среди беженцев есть очень интересные люди. Там действительно встречаются абсолютно грамотные люди. Допустим, один из них: он вместе с семьей уехал из Алеппо, потому что бомбежки были тяжелые — это даже было в сентябре прошлого года, 2015-го. В семье всего их пятеро. Он грамотный инженер, учился раньше у нас в Германии, говорит прекрасно на немецком. Есть такие люди. Почему я рассказываю? Потому что этих людей можно интегрировать — не вопрос. Какое-то время надо ассимилироваться, надо привыкнуть, а потом они будут на ура работать, они будут полезны. Но, к сожалению, я должен по опыту своему сказать, что большинство тех людей, которых я видел, будет сложно интегрировать, потому что они не очень образованы, они уже не молодые, им учиться нелегко, потом еще вопрос — хотят ли они интегрироваться. Это все-таки другая страна. Мы прекрасно понимаем, что такое Западная Европа. И мы прекрасно понимаем, что такое, когда у человека по религиозным мотивам совсем другие убеждения. Мы не будем говорить про радикалов, мы просто говорим про тех, у кого довольно серьезно свое видение ислама. И если люди не ходят интегрироваться, конечно, это очень сложно, что тогда с ними делать?».