Выставка прикладное искусство
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Геннадий Гуляев / купить фото
В Музее декоративно-прикладного искусства представлено значительное частное собрание фарфора и фаянса легендарных заводов фамилии Кузнецовых "Русский фаянс и фарфор. Империя Кузнецовых". О том, как ловко поставщик двора его величества делал красивым и сентиментальным быт и других, куда более низких сословий, рассказывает ЕКАТЕРИНА ИСТОМИНА.
Кузнецовский фарфор — это крайне стабильный и практически неисправимый предмет действительно страстного и давнего коллекционирования. Среди собирателей фарфора разных кузнецовских фабрик (в 1898 году все фабрики, которые организовывались или же приобретались различными поколениями семьи Кузнецовых, были преобразованы в единое Товарищество Матвея Сидоровича Кузнецова — с центральным офисом постройки архитектора Шехтеля на Мясницкой улице) существуют свои причудливые специализации. Так, одни коллекционеры принципиально собирают только кузнецовские сырные доски, другие — пепельницы, третьи — спичечницы, четвертые — табачницы, а пятые — фарфоровую неорусскую эклектику или же фаянсовые предметы в стиле ар-нуво. Тот факт, что к моменту возникновения товарищества (в нынешние дни на первом этаже бывшего офисного здания заводов Матвея Сидоровича Кузнецова располагается магазин "Фарфор") две трети всего российского фарфора происходило из щедрых недр именно кузнецовских фабрик, предполагает обширное коллекционирование. Исторических предметов и сегодня встречается много, несмотря на то что фарфор трудно хранить.
Показанное (всего более 300 предметов) в Музее декоративно-прикладного искусства частное собрание привлекает, во-первых, тем, что в нем представлена продукция разных производств — Рижской, Тверской (будущий советский Конаковский фаянсовый завод), Дулевской и Рыбинской фабрик. Во-вторых, люди, собиравшие эти красочные, юмористические, сентиментальные, мещанские, творческие предметы, не ставили задачей собирать что-то одно — сырные доски или табачницы. Это частное собрание — хорошая фарфорово-фаянсовая ретроспектива, подчеркивающая значительность, многоопытность русского дореволюционного бизнеса, его стилистическую всеядность и профессиональное умение прислушиваться к запросам публики.
Выставка исторического фарфора (и последовавшего за ним советского фаянса) разделена на множество понятных секций. Первая — фарфоровые фигурки и бытовые сценки (1860-1880-е годы). Кузнецовские фигурки сродни тем, что позднее делала легендарная фирма "Фаберже" (вернее, ее уральское подразделение): ямщики и извозчики (иные уличные герои), крестьянки и барышни, прачки и торговки, разнообразные городские служащие (поодиночке, за трудовыми занятиями либо на заслуженном отдыхе) или же влюбленные, драчливые или разговаривающие парами. К этой группе примыкают звери и птицы, которые, как и фарфоровые люди, всегда представлены в определенной динамике: тугодумные козлы, залихватские петухи, расхристанные курицы, причесанные домашние питомцы. Не стоит думать, что такие раскрашенные фигурки не несли никакой бытовой функции: вовсе нет, какие-нибудь "Влюбленные" могли быть пепельницей, "Драчуны" — сигаретницей или перовницей, а толстая "Прачка" — табачницей. За всем этим фарфорово-фаянсовым реализмом логично следует период русской эклектики: и вот уже взлетают на огромных блюдах гордые щекастые орлы, бушуют упитанные медведи, струятся сложной вязью русские народные орнаменты, пишутся тосты и оздоровительные воззвания вроде "Кушайте на здоровье!" или "Хлеб да соль!". Однако известное русофильство эпохи Александра III на кузнецовских фабриках процарствовало недолго: раздутый стиль сменился более тонким искусством ар-нуво. И сложнейших по композиции и палитре предметов именно в духе модерна в описываемой нами частной коллекции чрезвычайно много. Кузнецовские заводы уверенно и смело несли красочный и броский фарфоровый модерн практически в каждый состоятельный русский городской дом.
Подручные мастера Матвея Сидоровича Кузнецова не упустили ни одного сюжета, свойственного именно модерну. Это и цветы (лилии, ирисы, кувшинки, жимолость), и фрукты с ягодами (земляника, виноград, сливы, груши), и сказочные животные, к примеру поразительное циклопическое фарфоровое кашпо "Грифоны" (начало XX века), насекомые (бабочки и стрекозы), птицы (попугаи какаду). Модерну как стилю, заточенному под пластичность предмета, исключительно хорошо поддавался фарфор. Более того, знаменитые фигурки фруктов и овощей фабрик Кузнецова (это тоже отдельный вид коллекционирования) возникли именно от пластических идей модерна. Масленки, фруктовницы, сливочницы, сырные доски и сахарницы в виде ананаса, редиски, свертка спаржи, грозди винограда, различных грибов, головок чеснока и лука, яблока и вишни, наконец, простого зеленого огурца или банального красного помидора выпускались в титаническом, дионисийском изобилии. Неслучайно на рубеже XIX-XX столетий даже возник особенный, несколько презрительный термин "кузнецовщина", который символизировал в первую очередь размашистый купеческий вкус, яркий и местами даже пошловатый. Однако Кузнецовым нельзя отказать в исключительной изобретательности и технологичности. Их заводы успешно работали не только на внутренний, но и на европейский и азиатский рынки (странам Азии — Персии, Турции, Афганистану — предназначались национальные предметы).
Как говорится, все познается в сравнении. В 1918 году все предприятия товарищества, кроме Рижской фабрики, были национализированы (в 1940-м та же участь постигла и фабрику в латвийской столице). И вот уже 1920-е — простая посуда с "Пионерами", "Снопами", "Жницами", фаянсовые девушки республик СССР — грузинки, украинки, киргизки, узбечки,— и все почему-то с коврами в руках. 1950-1970-е годы принесли значительное упрощение форм и орнамента. Смотришь — вроде тот же фарфоровый баран с рогами, но как-то он совсем другой. Просто он больше не милый купеческий баран, а животное штампованное — родом из Страны советов.