Новую звезду литовской режиссуры Оскараса Коршуноваса (Oskaras Korsunovas) в России знают гораздо хуже, чем его старшего соотечественника Эймунтаса Някрошюса (Eimuntas Nekrosius), каждый приезд которого сопровождается феноменальным успехом. Коршуновас гастролировал в Москве только раз, десять лет тому назад, на самом старте своей карьеры. Някрошюс и Коршуновас — не просто конкуренты и соотечественники. Они обладают противоположными театральными мировоззрениями. Театр Някрошюса — мистериальный и метафорический, в нем человек выясняет отношения с космосом, историей и цивилизацией. Театр Коршуноваса — земной, здешний, где зрителю даровано острейшее и редчайшее ощущение "густой" современности происходящего на сцене. Режиссер начал с постановок Хармса и Введенского, где волей-неволей обнаруживал свои, как сказал бы Синявский, "стилистические разногласия" с советским прошлым. В конце 90-х режиссер приходит к экстремальной европейской драме, обнаруживая в сегодняшнем мире разногласия уже социального порядка. Достаточно было видеть скандальный "Shopping & Fucking" Марка Равенхилла (Mark Ravenhill) в режиссуре Коршуноваса, чтобы навсегда отказаться от обвинений в нарочитой аморальности пьесы.
Пьеса 30-летнего немца Мариуса фон Майенбурга (Marius von Mayenburg) "Огнеликий" (Feuergesicht) — из того же цикла, что и Shopping & Fucking. И здесь драматург омерзительно правдиво описывает современный мир. В благополучной семье приключилась катастрофа. Маниакальная жажда любви заставляет подростков-тинейджеров прибегнуть к "запрещенной" игре — инцесту. Ольга и Курт, брат и сестра, любят друг друга, но вскоре у повзрослевшей Ольги (Раза Самуолите) появляется настоящий мужчина. В душе брата (Гитис Иванаускас) оживает ревность. Обиженным зверьком он прячется в уголках сцены, на шкафах, под диваном, под столом и мажет свои еще нежные щеки липким слоем пены для бритья.В каком-то первобытном экстазе Курт убивает родителей, невольных и беззащитных виновников и свидетелей юношеских страданий, а затем поджигает дом. Фирменный прием "Огнеликого" — запах настоящего бензина, которым Курт поливает и себя, и трупы родителей, и весь домашний скарб. Быстро распространившись по залу, злой аромат будоражит нервы и в буквальном смысле слова заставляет поверить в правдоподобие немецкой истории.
Буклет спектакля доказывает, что эта совместная постановка Театра Коршуноваса и Театра Клейста из Франкфурта-на-Одере — социальная акция. Здесь даны результаты любопытного исследования журнала The Telegraph. На фотографиях можно увидеть семьи из разных стран мира в окружении той домашней утвари, которые те "нажили" за всю жизнь. (Сценография "Огнеликого" повторяет эту схему: предметы мебели и бытовой техники как бы набросаны друг на друга, нагромождены в прочную монолитную кучу). На фотографиях бросается в глаза разительный контраст между британской семьей с пятью телефонами, двумя телевизорами, тремя автомобилями и эфиопским семейством — с одним радиоприемником и сельскохозяйственными инструментами.
Авторы журнала пытаются выяснить, есть ли закономерность между благосостоянием семьи и ее благополучием. Тем же озабочен и Коршуновас. И Европа в этом споре проигрывает. Европейский мир заставляет детей быстро взрослеть. Курт и Ольга не столько "хотят" друг друга, сколько жаждут обладать окружающим миром. Сексуальные отношения становятся фактором престижа и достатка, необходимых, чтобы стать полноценным человеком. Акселерация не поспевает за умственным развитием, сказали бы психологи. В фонограмме спектакля слышны характерные звуки — как будто бы микрофон подносят к вспыхивающей зажигалке. Невидимые огоньки загораются в подсознании бедного Курта, запутавшегося в противоречиях и комплексах. Из искр семейной трагедии зажжется пламя, которое грозит уничтожить уставшую и пресыщенную цивилизацию.