Свердловская филармония традиционно входит в список участников рейтинга «Твердые знаки», который газета «Коммерсантъ-Урал» ежегодно составляет на основе исследования количества упоминаний свердловчан и уральских организаций в федеральных и мировых СМИ. Художественный руководитель и главный дирижер Уральского академического филармонического оркестра Дмитрий Лисс рассказал „Ъ” о том, как международная обстановка влияет на музыкальную жизнь и как российских музыкантов воспринимают за рубежом.
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
— Вы очень много гастролируете, как Урал воспринимают в разных уголках мира?
— За четыре месяца с начала сезона я побывал в шести странах. Урал везде воспринимается по-разному. Где-то вообще не воспринимается, где-то его путают с Сибирью, что меня всегда задевает. Я начинал работать в Сибири, для меня это два принципиально разных региона. Приходится проводить ликбез и объяснять в чем разница. А разница между Сибирью и Уралом очень большая. И не только географическая, но и в менталитете, и в жизни. У сибирской природы совсем другой масштаб, размах. В отношениях между людьми там меньше подтекста и больше определенности, что ли.
Где-то вспоминают про убийство императора. Люди, с которыми я общаюсь, — профессиональные музыканты, менеджеры, для них Урал в первую очередь ассоциируется с нашим оркестром.
Мне всегда доставляет огромное удовольствие рассказывать о Екатеринбурге. Когда я просто перечисляю культурные институты, которые есть в нашем городе, у людей обычно это вызывает удивление. Они пребывают в шоке (в хорошем смысле этого слова) от насыщенности и интенсивности культурной жизни. Нам есть чем гордиться.
— Что надо предпринять для того, чтобы Екатеринбург не терялся, а был известен в мире?
— Тут рецепты очень простые. Надо, чтобы мы выезжали и чтобы к нам приезжали. Мне очень приятно рассказывать об Урале, представлять Урал. Я думаю, это задача всех жителей региона, которые контактируют с внешним миром. Таким образом, наш регион становится все более известным. Но, к сожалению, это процесс длительный. Слишком долго мы жили в изоляции.
— Кто больше всего продвигает Урал?
— Те, кто выступают за рубежом, те и продвигают. Спортсмены, музыканты. Их все знают.
— Где больше всего востребован Уральский филармонический оркестр?
— Мы традиционно выступаем на фестивалях во Франции и в Японии. Если все будет в порядке, то в этом сезоне у нас должно состояться европейское турне с Дмитрием Хворостовским. 12 июня в День России оркестр будет представлять нашу страну в Париже на Елисейских полях. Это политика государства — в День России устраивать концерты в столицах мира, где ведущие коллективы представляют нашу страну. По моим данным, впервые региональный оркестр будет участвовать в этой программе. Летом планируются выступления оркестра в Китае, в сентябре — фестиваль Бетховена в Бонне (Германия). География широкая.
— Из-за сложной экономической ситуации и изменений в международной политике России что-то изменилось с точки зрения проведения гастролей?
— Пока нет. Все наши приглашения остаются в силе. В 2015 году мы впервые в России провели фестиваль «Безумные дни», созданный продюсером Рене Мартеном во Франции более 20 лет назад для популяризации классической музыки. Это тоже очень серьезный шаг в продвижении нашего региона. Такие фестивали проходят в Токио, Нанте, Рио-де-Жанейро, Варшаве, Бильбао. Теперь в этом ряду появился Екатеринбург. Мы уже трижды проводили международный фестиваль «Евразия». На него приезжали зарубежные журналисты, критики. Екатеринбург опять появился в информационном поле.
— Насколько уральская музыкальная школа смотрится на мировой арене?
— Уральская консерватория одна из ведущих в России. Она известна, в ней работали прекрасные педагоги. Но в 1990-е годы престиж профессии музыканта в какой-то момент был в полном провале. Возникли сложности с набором, по каким-то специальностям они остаются до сих пор. В принципе, в нашем оркестре подавляющее большинство —выпускники Уральской консерватории. Есть музыканты из Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, есть из-за рубежа, но основу составляют уральцы.
— К вам стремятся попасть?
— Да. У нас большие конкурсы, мы очень жестко подходим к отбору кадров. Бывает, что мы проводим конкурс, слушаем многих музыкантов и никого не берем, потому что никто не отвечает нашим критериям. Чтобы попасть в наш оркестр, надо доказать, что ты этого достоин. Бывает, что не с первого раза получается.
— Существует ли в мире отечественной классической музыки проблема «утечки мозгов» за рубеж?
— Да, конечно. Был период массового отъезда в 1990-е годы, когда многие музыканты просто бежали из страны, чтобы выжить. Педагоги многие уехали. Сейчас западный рынок уже насыщен русскими музыкантами. Практически в любом европейском оркестре есть русскоязычный музыкант, при этом найти работу на Западе сейчас намного сложнее. Если проходит конкурс в оркестр, то в первую очередь возьмут того, кому не нужно получать разрешение на работу, то есть жителя Евросоюза. С другой стороны, в ведущих оркестрах России, включая наш, улучшились условия труда. А в некоторых западных странах, наоборот, сейчас определенный кризис в этой области. С 2016 года я начал работать главным дирижером филармонического оркестра Южных Нидерландов. Это новый коллектив, созданный из двух закрытых оркестров — Брабантского и Лимбургского. В результате сокращения бюджетного финансирования у них был выбор: или оставить два маленьких оркестра, или объединить их в один большой. Национальный оркестр Бельгии объединяется с оркестром оперы; симфонический оркестр Берна также стал оперным… Увы, везде финансирование культуры зависит и от экономической ситуации, и от уровня культуры и ответственности перед обществом политиков, принимающих решения. Не все понимают, что, сэкономив на финансировании культурной институции и выиграв в тактическом плане, можно проиграть в стратегическом.