17 марта в 20.00 в Галерее "Модный Сезон" состоится официальное открытие первого концептуального бутика Ferutdin Zakirov, в рамках которого основатель бренда, Ферутдин Закиров, лично представит коллекцию. Дизайнер и предприниматель дал эксклюзивное интервью корреспонденту «Ъ-Lifestyle» о новой авторской марке, принципах клиентов, конкуренции и капризных итальянских портных.
— Как и когда начался ваш бизнес?
— Когда открылось постсоветское пространство, мы ездили в Индию, Турцию, Арабские Эмираты как челноки. Потом в 1993 году открыли первый мультибрендовый бутик в Ташкенте. С ОАЭ «перешли» на Германию, потом на Париж. Стали работать напрямую. В 1998 году первыми представили Pierre Balmain и Lanvin. Затем нашли итальянских производителей. В 2003 году открыли магазин в Москве, первый флагманский Feru.
— Pierre Balmain, если я не ошибаюсь, был первым брендом, который вы привезли?
— В 1997 году мы открыли корнер Pierre Balmain в Ташкенте. Это был не тот Balmain, который вы знаете сейчас, такой агрессивный fashion. А линия Pierre Balmain, которая потом закрылась. Внутри нее Monsieur Balmain, линейкой занимался Оскар де ла Рента. Классический, элегантный haute couture.
— В Ташкенте это было актуально на тот момент?
— Знаете, тогда же ничего не было вообще. Рынок голодный был, ненасыщенный, поэтому, что бы мы ни привозили, все пользовалось успехом.
— Возможность покупать у людей была?
— Была. Но помню я и то, как на пиджак, который стоил $500, люди приезжали просто посмотреть. Так это было тогда непривычно, невероятно дорого. Потом я привез Brioni за $5 тыс. Но внутренне покупатели были уже готовы. Этот путь проходили все «игроки» на постсоветском пространстве. Люди начали зарабатывать, но деньги тратили неохотно. Мы были первые, кто их к этому привел, в какой-то степени адаптировав к новой реальности.
— Как вы начали работать с Италией?
— Мы работали с Францией, но из-за того, что все производители были итальянские, стали сотрудничать с Италией. Местные фабрики вышли на меня сами. Италия — единственное место, где еще производится люкс. Все французские бренды отшиваются здесь. Есть еще азиатское производство и Турция.
Шоурум Ferutdin Zakirov в Милане
— Вы не думали о России? Сейчас российский производитель тоже развивается.
— Всю жизнь я занимаюсь только «высоким этажом». Видимо, это данность свыше, делаю и продаю дорогие вещи. Возьмите любой элемент мужского гардероба, лучших производителей всего четыре-пять (все итальянские). Уже из них я выбираю, с кем работать. Наладить производство такого уровня в России невозможно. Есть непреложный закон количество-качество. Когда количество увеличивается, качество сразу падает. Возьмем Gucci, например. В свое время они назывались Gucci Gucci — это была первая их этикетка. Бренд самого высокого качество, сартори. С выходом на мировой рынок оно резко снизилось.
— Чего не хватает России? Производителей ткани, мастеров?
— Это то же самое, если бы вы спросили, почему итальянскую пиццу нельзя в Москве производить. Или узбекский плов. Его можно попробовать только в Узбекистане. С одеждой то же самое. Невозможно организовать высокое производство — для этого нужны целые поколения мастеров, особая ментальность, культура. Все ремесленники, с которыми я работаю, люди с характером. Привезти итальянского портного в Москву невозможно. Ни за какие деньги. У них своя зона комфорта, берег моря, панама — и менять они ничего не хотят.
— Зачем вам итальянский портной в России, если не у нас все отшивается?
— Случается, что нужно что-то переделать. Например, человек заказал костюм, пришел за ним через два месяца, а уже похудел или поправился на 3 кг. Чтобы не посылать заказ в Италию, нужно срочно «подгонять» на месте.
— Почему вы закрываете бренды Feru и Ferublu и открываете новый?
— Все меняется. Был Feru. И была линия Ferublu, более демократичная. Сейчас я сделал новый бренд. Его название — мое полное имя и фамилия. В Москве я продолжу заниматься ритейлом, в мае открою бутик в Милане. Но хочу развивать wholesale, выходить на интернациональные площадки.
— В чем практическая разница между Feru и Ferublu? Изменилась ли концепция, подход?
— Когда ты отслеживаешь цикл производства с нуля и до передачи продукта клиенту лично в руки, все сделать идеально не получается. Мой выбор — сконцентрироваться на самом продукте. Я собрал сильную команду креативных стилистов. Есть стилист, который делает только трикотаж, другой — только обувь. Плюс два стилиста в офисе, сильный арт-директор с большим опытом. Наша формула — высокое качество и большая персонализация. Все элегантно, рафинированно.
— То есть в плане позиционирования самого продукта ничего не изменилось?
— Думаю, нет. Концентрация на высоком качестве и клиентах самого высокого уровня. В отличие от того же Ferublu, ориентированного на более широкую публику.
Шоурум Ferutdin Zakirov в Милане
— Расскажите, пожалуйста, о вашем клиенте. Почему он вас выбирает?
— Бренд Feru в Москве и на постсоветском пространстве хорошо знают. Мои клиенты — политики, госслужащие высокого уровня и владельцы собственного бизнеса. Все они максималисты. В мировой истории такого не было никогда — страна жила, как в тюрьме, 70 лет. Потом в одночасье все изменилось, и те, кто был смелее других, стали зарабатывать миллиарды. «Наши» миллионеры перепробовали все: машины, бренды. И хотят еще. Формула «заработал — получи удовольствие, пожни плоды» действует. Клиенту уже не так важна этикетка, как качество, он его уже интуитивно чувствует. Когда в 2003 году я открывал бутик, на тренинге персонала говорил «наш клиент — это не нувориш, который внезапно разбогател. Наш клиент последние 15–20 лет стабильно на плаву, он уже все попробовал в своей жизни и понимает, что значит настоящий люкс». «Свежеиспеченные» богачи ничего у нас не купят. Это как если бы с Volkswagen вы сразу пересели на Rolls Royce, «пропустив» BMW и Mercedes. Красоту нужно уметь почувствовать, дорасти до нее.
— Ваше главное конкурентное преимущество?
— Качество. Мы не идем на компромисс. В любой категории продукта, будь это белье или пижама, мы работаем только с лучшими производителями. И клиенты это знают. Именно так мы и развивались в Москве, за 10 лет не потратили ни копейки на рекламу.
— Вы сами носите костюмы своих брендов?
— Костюмы — да. Все остальное у меня разных марок. Во-первых, я — шопоголик, во-вторых, мне интересно, что делают конкуренты.
— У вас можно сшить костюм на заказ?
— Да, у нас три линии — Ferutdin Zakirov pret-à-porter; Ferutdin Zakirov Ago и Ferutdin Zakirov Napoli — это изделия в традициях неаполитанского швейного искусства. Во всех трех линиях можно будет сшить костюм на заказ.
— Вы работаете с экспертами из Шотландии, Японии и Австралии. Какова их роль?
— Они — мои партнеры. Помимо ярлыка «Made in Italy» можно увидеть еще «Made in England», трикотаж «Made in Scotland». Есть французский производитель, сотрудничающий также с Hermes и Louis Vuitton.
Шотландский трикотаж дает другие ощущения. Потому что английская философия в корне отличается от итальянской. Итальянцы говорят «мы продаем открытый бутон розы», их клиенты не готовы ждать, они сразу хотят носить. Англичане же продают закрытый бутон, который постепенно открывается. Обувь жесткая, только через 10 раз, как вы ее надевали, становится вашей. Также шотландский кашемир — суховатый, жесткий. Он становится мягче позднее. Я даю право выбора своему клиенту и образовываю его — люди начинают лучше разбираться в одежде.
— Как вы следите за качеством?
— Выбираю производителей исключительно с хорошей репутацией. Каждого знаю лично. Собираю рекомендации, слежу, чтоб все производилось на фабрике. Мне достаточно задать пять-шесть контрольных вопросов и совершить пару внезапных «приездов», чтобы определиться. У меня в команде есть ответственный за производство, обувью тоже занимается отдельный человек, который лично проверяет каждую пару. Знаете, этот мир такой маленький, и если кто-то «хулиганит», сразу всем все становится известно.
— Кто ваши конкуренты?
— В Италии это Stefano Ricci, Kiton. Brioni — как имидж — да, но не как продукт. (Смеется.)