Сегодня в Россию из ЮАР должны доставить тело "алюминиевого короля" Антона Мал
155
4 мин.
Сегодня в Россию из ЮАР должны доставить тело "алюминиевого короля" Антона Малевского (Антон Измайловский) (см. стр. 1), у которого не раскрылся парашют во время прыжка с самолета. Парашютом Антон Измайловский увлекся три года назад и был даже спонсором Федерации парашютного спорта. Этим и другими экстремальными видами спорта занимаются многие состоятельные россияне.
Вам слабо?
Георгий Боос, вице-спикер Госдумы:
— Я экстремал. Если появляется что-то новое, тут же пытаюсь попробовать, но с известными оговорками. А вообще-то, для одних проехаться на машине со скоростью 100 км/час — это уже экстрим. А для меня 200 км/час на мотоцикле — самая пламенная страсть. Тем более когда входишь в поворот и мотоцикл почти лежит на основе — ощущение непередаваемое. Кроме того, я не раз прыгал с парашютом, управлял вертолетом, а однажды даже самолетом ЯК-40.
Михаил Одинцов, зампред комитета Совета федерации по аграрной политике:
— Мой экстрим — купание в проруби.
Филипп Киркоров, певец:
— Я фанат таких развлечений и старался перепробовать все. Последний раз в Вене прыгал с тарзанки. Правда, когда меня подняли вверх, я сказал: опускайте, а деньги оставьте себе. Но среди зевак, как назло, было много русских, и чтобы избежать конфуза, прыгнул. И душа ушла в пятки. Все это напоминает мне момент выхода на сцену. Для моей профессии экстремальные развлечения необходимы — они дают невероятное обновление организма.
Владимир Вшивцев, депутат Госдумы (занесен в Книгу рекордов Гиннесса как первый слепой, совершивший прыжок с парашютом без инструктора):
— Ради удовольствия я экстримом не занимаюсь — вся наша жизнь экстрим. Но экстремальные ситуации нужны тогда, когда надо что-то доказать. Я, например, дважды прыгал с парашютом без инструктора, но делал это только ради слепых, которые в нашей стране закованы в стенах своего дома. А я пытался доказать, что нельзя нас списывать со счетов и что мы на многое способны. Надеюсь, доказал.
Никас Сафронов, художник:
— Любому человеку необходима некая встряска в жизни. Но я не экстремал. Одно дело — "американские горки", а находиться в падающем лифте — это чересчур. Или вот в Эквадоре самолет, на котором я летел, чудом перелетел Амазонскую пойму, и мы упали на воду. Но риск я все-таки люблю. На машине езжу очень быстро, хотя три раза переворачивался, и меня даже выбрасывало из машины на лед Волги.
Николай Фоменко, шоумен:
— Экстремальные развлечения любят в основном люди с нарушенной психикой. В их организме происходит дисбаланс, и, чтобы не перейти черту, один прыгает с моста, другой лезет на скалы без страховки, но конец у них все равно нехороший. Но больше всего меня удивляют 12-летние скейтингисты. Месяцами лежат в больнице с переломами, а выйдя, опять возвращаются к этому сумасшествию. Спрашиваю: зачем? Ответ один: прикольно. А ведь есть нормальные виды спорта и развлечения.
Павел Буре, хоккеист:
— Для любого мужчины экстрим — это адреналин, который иногда надо впрыскивать. Я прыгал с парашютом и спускался под воду. И страха не испытывал. Впрочем, под водой темно и неуютно. Гораздо интереснее прыгать с парашютом — такой открывается вид с высоты птичьего полета.
Михаил Жванецкий, писатель:
— Мне кажется, люди-экстремалы рано или поздно куда-нибудь нас втянут. Ладно бы они сами по себе бросались вниз, но ведь они хотят, чтобы их все видели. А ведь они могут увлечь и других и постепенно привести страну к какой-нибудь авантюре. Как бы эти прыжки войной ни кончились.
Сергей Кириленко, председатель правления Собинбанка:
— Сейчас нет, а раньше любил пощекотать нервы. Даже решил научиться управлять самолетом. Инструктор всего пять минут демонстрировал мне воздушную акробатику, и я понял, что это все. И я потерял желание научиться летать. Может, снова попробую, но не сейчас — жизнь коротка, а дел невпроворот.
Андрей Нечаев, гендиректор Российской финансовой корпорации:
— Несколько лет назад я увлекся скутером и при первой возможности мчался на Клязьму, брал его напрокат и гонял по заливу. Но три года назад некто на скорости въехал в бок моему скутеру. Аппарат — на свалку, а у меня сломано три ребра. С тех пор ни на чем, кроме авто, не катаюсь.
Ольга Орлова, певица:
— Я даже на аттракционах не катаюсь. А Harley Davidson, который мне подарили, спрятала подальше.
Сергей Доренко, телеведущий:
— Во-первых, я сожалею о гибели человека. Но прыжки с парашютом я не отношу к экстремальным видам спорта, а я для парашюта слишком тяжел. Но я учился управлять самолетом, люблю погонять на мотоцикле. Занятия подобными видами спорта требуют полнейшей мобилизации и концентрации, сверхответственности и не прощают расхлябанности. Здесь все надо просчитывать, и правы каскадеры, говоря, что они не отчаянные, а способные все и вся просчитать.
Елена Скрынник, председатель Российской ассоциации лизинговых компаний:
— Я экстремалка. Предпочитаю горные лыжи, скутер, снегоход. Обожаю спорт, мобилизующий все силы организма. Собираюсь освоить прыжки с парашютом. И совершенно не боюсь: я в хорошей форме, регулярно занимаюсь фитнесом.
Валерий Каргин, президент Parekss banka:
— Я не экстремал. Из остренького предпочитаю водный мотоцикл и, конечно, яхту. А экстрим опасен, мне жалко заработанных денег.
