Российские нефтекомпании постепенно встраиваются в мировой нефтегазовый бизнес. Они участвуют в совместных проектах освоения месторождений как в самой России, так и за ее пределами, выпускают ценные бумаги, востребованные на западных фондовых рынках, проводят масштабные заимствования в европейских и американских банках. О роли государства в развитии нефтекомпаний президент госкомпании "Роснефть" СЕРГЕЙ БОГДАНЧИКОВ рассказал обозревателю Ъ ПЕТРУ САПОЖНИКОВУ.
— Как вы оцениваете появляющиеся время от времени слухи о возможности создания единой государственной нефтяной компании? Необходима ли, на ваш взгляд, консолидация госактивов в единой структуре?
— Что касается появления таких слухов, то ничего удивительного тут нет. Этот вопрос будет актуален всегда, и все зависит от того, какой цели государство хочет добиться. Если необходимо взять несколько предприятий и обеспечить им хорошее управление на определенный период времени, то смысла в укрупнении нет. Если государство хотело бы иметь конкурентоспособную, инвестиционно привлекательную структуру, способную к тому же и самостоятельно аккумулировать мощный инвестиционный ресурс, и работать наравне с ведущими энергетическими гигантами мира; если оно хочет иметь гарантии обеспечения своих интересов на зарубежном, равно как и на российском рынке, тогда, видимо, имеет смысл вести разговор о необходимости укрупнения. Надо сказать, правда, что укрупнение — это не просто слияние, тут необходим комплекс мер, направленных на повышение капитализации.— Например?
— Повышение управляемости и прозрачности, диверсификация деятельности. Мы, например, провели переоценку запасов по западным стандартам, консолидировали разобщенные активы. Оценку стоимости компании ежегодно проводит официальный оценщик российского правительства — инвестиционный банк Dresdner Kleinwort Wasserstein, аудиторскую проверку — компания Andersen. Постепенно продвигаемся на международный рынок и в смежные отрасли. Важен также постепенный отход от традиционного элемента нестабильности — от краткосрочных заимствований к среднесрочным, а затем и долгосрочным. В той ли иной степени это делают сейчас все российские нефтегазовые компании.
— Какой, на ваш взгляд, должна быть линия государства в отношении ТЭКа?
— Первое — необходимо максимально четко сформировать законодательное поле для энергетического сектора. Необходимо, чтобы были равные рыночные условия для работы всех участников рынка. Отношения к той или иной компании должны базироваться не на личном отношении к ней тех или иных чиновников, а на законах. Вторая задача — это решение проблем, связанных с лицензионными соглашениями на право разведки и освоения месторождений. Отношение государства также должно быть справедливым ко всем компаниям; это является одним из факторов, который приведет к росту инвестиционных потоков в нефтегазовую отрасль как от российских, так и от иностранных инвесторов. Третье — разумная налоговая нагрузка. Она должна позволить нашим добытчикам восстановить изрядно изношенные основные фонды и встать в ряд с западными компаниями.
Объем выплачиваемых налогов нефтегазовыми компаниями должен быть сопоставим со среднемировыми показателями. Нельзя допускать, чтобы наши компании были неконкурентоспособными. Ну и, конечно, государство должно наиболее оптимальным образом управлять своими активами, обеспечивать контроль над ними.
— Что может дать отрасли упрощение налогообложения?
— За 2000 год среди нефтяных компаний наибольшее количество налогов в бюджет выплатили "Роснефть" и "Сургутнефтегаз" — около 30% от выручки. Другие заплатили меньше. Некоторые — значительно меньше. Использовались различные, впрочем вполне законные, схемы минимизации налогообложения — например, через закрытые территориальные образования (ЗАТО). "Роснефть" этого делать не могла: государство через совет директоров запретило. Получилось, что разные компании были поставлены в разные конкурентные условия: одни выплатили больше налогов, другие меньше. Упрощение налоговых схем, отмена льгот лишит возможности минимизировать налоги, и это будет справедливо.
— Однако те нефтекомпании, которые выплатили меньше налогов, показали хороший прирост добычи в прошлом году. Не получается ли, что снижение налогового пресса приводит к позитивным процессам в отрасли: больше денег направляется на интенсификацию добычи, освоение новых площадей?
— Не думаю. Те компании, которые вы имеете в виду, несколько лет назад демонстрировали провальные результаты. Сейчас их стремительный рост лишь восполняет снижение добычи прошлых лет. Просто их акционеры, которые зачастую и руководители компаний, поняли, что дальше нельзя терять добычу — это может привести к печальным последствиям. В то же время рост добычи "Сургутнефтегаза" — компании, которая всегда исправно платила налоги,— превышает этот показатель многих компаний, которые минимизировали налогообложение.
— Министр энергетики Игорь Юсуфов заявил, что экспорт нефти должен определяться по следующему принципу: все добывающие компании должны получить квоты, которые определяются в процентном отношении от объема добычи — так, чтобы экспортные возможности страны использовались по максимуму. Никаких дополнительных квот или преференций; все участники рынка должны быть в равных условиях. Как вы относитесь к такому предложению?
— Предложение хорошее и правильное, однако, я думаю, время покажет, что дополнительные квоты, как способ оперативного регулирования экспортных потоков, еще себя до конца не изжили. Государство само не сможет без них обойтись, поскольку тяжелое положение с финансированием из бюджета заставляет прибегать к помощи нефтяных компаний — тот же северный завоз, например. Чем иначе возмещать? К тому же не так уж много зависит от допквот, они составляют совсем небольшую часть от экспорта.
— А как насчет предложения распределять оставшееся в трубе место на основе аукционов?
— По закону доступ должен быть равным. А аукцион — это доступ только для крупных, в крайнем случае средних компаний, у которых больше денег.
— Возможен ли возврат к практике установления балансовых заданий, по которым каждая из нефтекомпаний была обязана каждый месяц производить определенное количество горючего для нужд внутреннего рынка? Или будут использоваться другие механизмы — например, введение запретительных пошлин на экспорт нефтепродуктов?
— Можно долго рассуждать, балансовые задания — рыночная это мера или нет. Но главное — чтобы во всех регионах было тепло и электричество. В стране есть совершенно неплатежеспособные, бедные регионы. Ну и что, там людям замерзнуть? Без балансовых заданий им никто не будет поставлять топливо. Даже с учетом запретительных пошлин поставки на экспорт будут менее убыточными. И при высокой пошлине экспортные поставки будут давать "живые" быстрые деньги, а падение рентабельности можно компенсировать подъемом цен для платежеспособных регионов. Но тот-то регион, у которого нет денег, будет сидеть без горючего. Здесь, на мой взгляд, многое зависит от местного руководства. Почему в Хабаровском крае все нормально, а рядом, в Приморье, перманентный кризис? Забыть окончательно про нерыночные меры можно будет только тогда, когда у нас не останется проблемных регионов.
— Как вы относитесь к новациям главы Минприроды Виталия Артюхова? Возможен ли массовый пересмотр существующих лицензий на разведку и добычу нефти?
— Сначала надо вспомнить, как большая часть лицензий была получена. Постановление, по которому произошло переоформление лицензий, выданных ранее в советское время, было выпущено в начале 90-х годов. В это время спрогнозировать развитие предприятий и экономики в целом было практически невозможно. Поэтому было невозможно подсчитать и эффективность использования лицензий.
Следующий момент. Предприятия работают в нефте- и газодобывающих регионах, количество которых весьма ограничено. Лицензии выдавались при одних губернаторах, которые с удовольствием давали добро на их выдачу. Потом приходили другие руководители, у которых были свои взгляды на развитие отрасли и деятельность тех или иных недропользователей. Бывало, например, что у владельцев лицензий возникали неразрешимые вопросы с отводом земли под трубопроводы, созданием других видов инфраструктуры. И мы имеем примеры, когда лицензионные соглашения не выполнялись по этим причинам. Виновата компания или нет? Не виновата. Поэтому по каждой лицензии, по которой не выполняются лицензионные соглашения, должны быть предметные разбирательства. Иначе можно наломать дров. Но мне кажется, что новый министр шашкой махать не собирается.
Вместе с тем в недавнем прошлом некоторые компании посчитали, что наступило время застолбить себе чуть ли не полстраны. Объявляют четверть России зоной своих стратегических интересов, вроде как другие здесь и к тендерам не подходи. А разработка не ведется. Другие набрали немало лицензий для перепродажи. Широко практиковалась выдача лицензий на разведку без тендера: кто раньше подал заявление, тот и получал потенциально хорошие участки и начинал перепродавать то, что получил просто так. Это надо прекратить и кое-где поменять владельца.
Иначе говоря, подход должен быть профессиональным, и этим словом все сказано.
— Как вы относитесь к скандальному конкурсу по Валу Гамбурцева?
— Его результаты надо отменить в судебном порядке и назначить новый конкурс. Отрадно, что Минприроды инициировало отзыв лицензии у "Северной нефти". Но это полшага. Государство должно быть честным до конца и отменить итоги конкурса. Нужно исключить сам прецедент. "Роснефть" давала $120 млн, сравнимые суммы предлагали и другие нефтекомпании. "Северная нефть" выиграла за $7 млн. Допустимо ли такое безобразие? Какой крупный инвестор после этого придет в нашу страну? И при этом "Северная нефть" еще что-то оспаривает, делает вид, что это все законно. В центральных газетах публикуются статьи о "достижениях" "Северной нефти": вот она купила трубу, вот эту трубу повезли на месторождение, вот ее того и гляди положат. Пытаются создать тем самым общественное мнение, что компания там серьезно работает и теперь уже ее выгонять оттуда никак нельзя. Но надо. Потому что это просто позор для страны.
— Идет подготовка концепции реформы газового рынка России. Возможно ли все-таки найти компромисс между "Газпромом", независимыми производителями газа и интересами государства?
— Вполне. Для государства выгодно, чтобы нефтяные компании поставляли газ на российский рынок. Добыча "Газпрома" в прошлом году упала примерно на 20 миллиардов кубометров. Одно наше Харампурское месторождение может компенсировать это на две трети. При этом для рынка тут опасности никакой: даже все вместе нефтяные компании будут добывать не сравнимые с "Газпромом" объемы. Естественно, нефтяные компании должны пропорционально доле в прокачке разделить материальную ответственность за строительство и обслуживание инфраструктуры.