«Мы сами раздули эту ситуацию»

Алексей Кондауров о мотиве мести у спецслужб: «Мотив мести может быть. Когда тебя обвиняют в жутких преступлениях, причем обвиняют достаточно голословно в оскорбительной форме, на более низком уровне, у тех, кто болеет за объект оскорбления, это может вызвать неадекватную реакцию. Тем более что Литвиненко — не человек с улицы и не Борис Абрамович Березовский, а человек, который был в структуре».

О позиции Лугового: «Ситуация очень простая. Ведь что упираться? Мы не можем Лугового выдать, не имеем права, но у Лугового есть гражданская позиция. Если он не виноват — садись в самолет, поезжай, доказывай в открытом суде. Есть же позиция, он же гражданин, он патриот, обвиняют его страну, обвиняют его. Я думаю, внимание мировое к этому процессу было бы громадное, и никакому судье Оуэну не удалось бы спрятаться за фальшивыми доказательствами. Мы с вами понимаем, что при всеобщем внимании, при независимых средствах массовой информации фальсифицировать будет очень сложно. Если Луговой — патриот, то садись в самолет, поезжай, и Ковтун, и доказывайте там, защищайте страну. А он вещает из Сочи, говорит, что это не я».

Артур Айрапетов о важности доклада: «У многих англичан, да и у нас здесь, в России, те выводы, которые делает судья Оуэн, были на разговорном уровне. Мы обсуждали эти моменты, какие-то версии строили, но никто никогда не давал себе возможности в виде официального документа все это выразить. И если мы послушаем английского премьера, мы сегодня слышим, что они, значит, будут думать, какие меры принять английскому правительству в связи с этим докладом. Вот здесь, мне кажется, мы, конечно, сами взяли и раздули всю эту ситуацию. Непонятно вообще, зачем и кто это делает».

Алексей Кондауров об участии спецслужб в политических убийствах: «Все более или менее значимые политубийства в информационный век на слуху. Я имею в виду действительно значимые политические фигуры: я бросаю взгляд лет на 20 назад, и я не могу назвать ничего подобного. Борис Абрамович Березовский повесился — там вроде бы констатировали, что это все-таки самоубийство. Бадри Патаркацишвили тоже в Лондоне — сердечный приступ. Я и больших оснований убирать и того, и другого со стороны англичан не вижу, впрочем, как и с нашей стороны.

Борис Абрамович, правда, много чего говорил — на него могли иметь зуб. Но у меня нет подозрений в отношении того, что его убили. Поэтому я честно вам скажу — на горизонте последних 20 лет я не вижу, что можно какие-то спецслужбы подозревать в чьей-либо насильственной смерти, поэтому абстрактно можно все что угодно предполагать, но вот жизнь мне не дает оснований так думать».

Артур Айрапетов о выводах английского суда: «Я хотел бы рассказать про мотив, который указал господин судья по этому делу — почему он приходит к выводу, что Луговой действовал именно от лица ФСБ, от лица Российской Федерации. Потому что господин Луговой — бывший офицер ФСБ, как указывает в самом докладе судья, прямой перевод: "Нет такой вещи, как бывший сотрудник КГБ". Соответственно, после этого судья делает заключение: он пришел к однозначному выводу, что господин Литвиненко погиб от рук Лугового и Ковтуна. А Луговой и Ковтун к нему не испытывали какой-либо личной неприязни. Значит, у них был заказчик. Убийство было совершено полонием. Полоний изготавливается в атомном реакторе — атомный реактор есть в Российской Федерации. Примерно в этом месте и звучит господин Кириенко. Бедный господин Кириенко, кстати говоря. В данной ситуации, я считаю, основной мотив английского судьи, из-за чего весь мир принимает меры в отношении этого доклада — по этому мотиву».

Алексей Кондауров о мотивах убийства: «К деятельности Литвиненко я достаточно скептически отношусь. Я вообще не очень понимаю, как он мог заниматься тамбовской группировкой, работая в Москве. Тамбовская группировка — питерская структура. Мне просто не очень ясно. Все его разоблачения носят скорее пиар-характер, чем что-то за этим серьезное есть, мне кажется. Когда его убили, я открыл его книжку, почитал. Там полкнижки — прямые выпады против Путина. Понимаете, они оскорбительны. Они просто оскорбительные, ни на чем серьезном не строятся, серьезными доказательствами не подкреплены. Все это читать даже мне, человеку постороннему, было чрезвычайно неприятно. Но это не значит, что Литвиненко должен был за это умереть, что ему как бы поделом. Я считаю, что судьба его трагическая, но не надо закрывать глаза и на эти вещи. То есть мотив личный — это тоже может быть мотивом. Мотив может быть самый обычный — все зависит от того, какие у тебя рычаги в руках. Личный мотив — еще страшнее, чем общественный».

Алексей Кондауров об обоснованности выводов доклада по делу Литвиненко: «Из того, что я видел в открытой части, судья Оуэн сделал абсолютно адекватные выводы. Что касается закрытой части, мне не ведомо, но я думаю, что у него не было оснований что-то фальсифицировать и кого-то напрасно подозревать, потому что там звучали фамилии Путина, Патрушева, и он говорил "возможно". Наверное, в закрытой части доклада было достаточно материала для того, чтобы он это произнес».

Артур Айрапетов: «Никакого судебного процесса фактически не было, это было так называемое публичное расследование. Вообще что из себя представляет публичное расследование в Англии? Это такой старый добрый способ манипулировать общественным мнением. Институт, которые еще основан на первобытном праве, это когда Палата общин или какой-то другой законодательный орган Англии и Уэльса собирает авторитетных людей, это может быть непрофессиональный юрист, это может быть абсолютно такой политик известный, медийное лицо, которое, пользуясь доверием граждан, будет вести это дело, допрашивать свидетелей и в итоге делать какой-то свой доклад, который передает в правительство. Никаких законодательных последствий в Англии не существует для этого доклада. То есть правительство, в принципе, свободно в выборе каких-то инструментов дальнейшего действия, какие-то меры предпринимать, не предпринимать, это зависит полностью от правительства. Смысл мероприятия — когда заканчиваются нормальные серьезные аргументы для нормального судопроизводства, английское правосудие, вообще как бы англосаксонская система права предполагает, что вот можно провести такие публичные слушания. И вот так вот пробовали какие-то вопросы сложные, которые вызывали общественный резонанс, рассмотреть».

Алексей Кондауров о политических мотивах расследования: «Англичане на протяжении восьми лет упорно уходили от того, чтобы дать движение тем материалам, которые уже, я думаю, лет семь у них лежали, потому что они не хотели портить отношения с Россией. Есть политическая составляющая в этом докладе и вообще в этом деле? Конечно, есть, я в этом убежден. В чем она заключается? В двух обстоятельствах: что они дали движение докладу, я понимаю, почему, и я не исключаю, что с подачи американцев — Крым, Донбасс, Boeing, после Boeing зашевелились буквально через месяц. Когда Boeing случился, я думаю: "Сейчас будет Литвиненко" — он состоялся, то есть дали движение. Кэмерон крутится. Общество может ему сказать: а почему вы семь лет молчали-то, они же с него еще спросят, почему вы тормозили. И второй момент политический: как бы я ни относился к независимости судьи, я не умаляю ее, но я считаю, что чтобы в докладе появился Путин, этот вопрос непременно согласовывался на уровне Кэмерона и Обамы, потому что вопрос чрезвычайно острый».

Артур Айрапетов о целях доклада: «Начинается этот доклад с того, что судья очень сожалеет о том, что господин Луговой не смог принять участие в публичном расследовании, а господин Ковтун отказался от публичного расследования. И здесь я понимаю Лугового и его адвокатов, потому что как можно защищаться, когда не знаешь, от чего защищаться? Это как в произведении Кафки "Процесс" — он даже не понимал, в чем его обвиняют и как защищаться. Здесь то же самое абсолютно. Поэтому здесь Лугового я понимаю — он не понимал бы, как ему защищаться, у него открытые карты, а с ним играет в закрытую, втемную, МИД Великобритании. Второй момент: изначально должно было быть расследование, проведенное так называемыми коронерами, но вдова господина Литвиненко почему-то решила перевести это расследование в публичную плоскость. Для чего это было сделано? В принципе, это абсолютно открытая информация, это звучало в суде — это было сделано исключительно для того, чтобы начать общественное расследование с целью изучить вопрос причастности российских властей. То есть перед судьей изначально ставился запрос рассмотреть участие российских властей».