Максим Шевченко о характере конфликта между Кадыровым и российской оппозицией: «Я считаю, это нормальный жесткий конфликт, который является сутью любой политики и любого политического общества. Когда Ленин называет Керенского предателем, а Керенский Ленина немецким шпионом, конечно, это жестко, это значит, что в стране, если публичная риторика доходит до жестких определений, ситуация достаточно напряженная, но ничего такого чрезвычайного я в этом не вижу, это обычный фон, не знаю, политической карикатуры, политического шаржа, жесткого политического высказывания, фельетона.
Ленин в своих статьях пишет "политические проститутки", например, по отношению к социал-демократам. Или Charlie Hebdo рисует карикатуру на Саркози, например, где показывает его в ничтожном, жалком виде, подчеркивая его большой нос. Лучше, конечно, когда люди не ссорятся, но политика — это же спектакль в какой-то мере, и этот спектакль разыгрывается по такому жесткому варианту».
О виновных в убийстве Бориса Немцова: «Я не вижу прямых следствий — если какие-то офицеры батальона "Север" подозреваются в убийстве Бориса Немцова, их вина еще пока не доказана, это только подозрение, что Рамзан Кадыров дал им приказ это сделать. Это как предположить, что если какие-то сотрудники МВД совершили преступление, то приказ им дал это сделать Колокольцев, понимаете, примерно такая же связь. Что такое абстрактное благословение на убийство, публичное убийство политика? Это серьезное обвинение человека, которым нельзя риторически бросаться. В теоретической конструкции я могу представить, что кто угодно мог дать благословение на убийство Бориса Немцова. И, может быть, прямо противоположный Кадырову человек мог дать абстрактное благословение на убийство Бориса Немцова. Есть такая логическая цепочка, что если чеченец подозревается в убийстве Бориса Немцова, то все чеченцы убийцы или чеченская власть. Если афроамериканец ограбил магазин, то все афроамериканцы бандиты и воры. Это примерно такое же логическое построение для меня».
О допустимости публичных оскорблений и обвинений: «Я считаю, в рамках политической риторики допустима жесткая риторика. В рамках публичной политической риторики допустимы угрозы, допустимо обзывать своего оппонента, называть его предателем, между прочим, президент России говорит "шакалят у ворот", у иностранных посольств. Такое уничижительное сравнение оппозиции с теми, кто "шакалит", начал не Рамзан Кадыров, а тот, кто рангом выше. Оппозиция, честно говоря, отвечала и президенту Путину, я сейчас не хочу повторять лозунг, который скандировал министр иностранных дел Украины в свое время в толпе, который здесь в России тоже вполне подхватывался, мы все помним, понимаете, что это было? И это что? Это не оскорбление, это нормальный, допустимый уровень риторики? Я просто выступаю за свободу слова. С точки зрения этики, я бы сам не употреблял такие вещи. Но то, что это допустимо в публичной политике — да, это допустимо в публичной политике».