Александр Игнатенко о внутришиитском конфликте персов и арабов: «Есть большая история противостояния, взаимной враждебности между персами и арабами. В настоящее время есть такая тенденция, которая пока скрыта в значительной степени, если не целиком, от глаз экспертов и политиков. Эта тенденция заключается в том, что, как оказалось, шииты в Ближневосточном регионе — это не только персы, это и арабы. Они, арабы-шииты, проживают как на территории аравийских монархий, например, в той же Саудовской Аравии живет большое количество арабов, которые являются шиитами по своей религиозной принадлежности. Очень важный нюанс — то, что достаточно большое количество арабов-шиитов проживает на территории Ирана, особенно в провинции Хузестан, которая, по такому интересному совпадению, является нефтедобывающей, где сосредоточены все или почти все иранские нефтяные ресурсы. И в Саудовской Аравии шииты тоже живут в нефтедобывающем районе — в восточной провинции.
Противоречие между суннитами и шиитами накладывается на противоречия между шиитами-персами и шиитами-арабами. И это противоречие имеет место не только на территории Саудовской Аравии, но и на территории Ирана, Ирака и Сирии. В настоящее время имеет место такой процесс, при котором аравийские монархи делают ставку на этот внутришиитский раскол, в частности, обращают внимание на то, что Хузестан заселен арабами, которые являются шиитами. Что интересно, в январе этого года, то есть совсем недавно, сателлит Саудовской Аравии королевство Бахрейн приняло в парламенте решение, по которому Хузестан провозглашается оккупированной арабской страной — то есть часть Ирана они объявляют оккупированной арабской страной. Это, между прочим, есть залог будущей силовой акции, которая может начаться в самом Хузестане ограниченной группой людей, которая может быть поддержана как национальное освободительное движение арабов, может быть поддержана со стороны аравийских монархий. Когда мы говорим о том, возможны ли боевые действия, то эти боевые действия могут начаться и в такой форме».
Об историческом контексте ближневосточного конфликта: «Это тлеющее противоречие в том смысле, что оно восходит к тем проблемам, которые являются нерешаемыми хотя бы потому, что они имели место еще в VII веке, когда и произошел этот раскол. Сейчас переделать прошлое просто-напросто невозможно. На Ближнем Востоке есть те государства, те режимы, которые выносят эти тлеющие противоречия за скобки. В Сирии был светский режим, который выносил за скобки эти противоречия, которые разрешить абсолютно невозможно. Те люди, которые раскрутили сирийский кризис, который в настоящее время имеет место на территории Сирии и на территории Ирака, раздули эти противоречия и стали тыкать их в лицо и суннитам, и шиитам. Тем более, что были еще желающие, кроме аравийских монархий, раздуть этот конфликт: к ним я бы отнес и иранцев, которые стремились к тому, чтобы осуществить свою экспансию на территорию Сирии под предлогом защиты шиитских святынь, которые действительно есть на территории Сирии. В частности, в Дамаске есть знаменитая мечеть Зейнаб — это внучка пророка Мухаммеда и одна из шиитских святых. И вот иранцы действительно стремились к экспансии на территории Сирии. С другой стороны, аравийские монархии также использовали фактор внутрирелигиозного межконфессионального раскола в исламе для того, чтобы реализовать свои геополитические и всякие другие цели. И произошло то, что произошло.
Один из пунктов решения сирийского кризиса, за который выступает Россия, заключается в том, чтобы сохранить единство и целостность Сирии и — это очень важный момент — сохранить в Сирии светский режим, не религиозный, не суннитский, не шиитский, не алавитский и уже тем более не езидский. Сделать так, чтобы в Сирии был светский режим — к этому направлен тот процесс политический, который называется венским процессом, очередной этап которого будет в Женеве 25 января этого года».