В залах Московского дома фотографии открылась очередная выставка кураторского проекта Юрия Аввакумова "24". Русский конструктивизм, отснятый канадцем Ричардом Пэйром, разительно отличается своим концептуальным и фотографическим качеством от всего ранее виденного в рамках этого архитектурно-фотографического марафона.
Кураторскому проекту Юрия Аввакумова уже почти два года, и добрая половина выставленных за это время фотографий (сначала в Музее архитектуры, затем в МДФ) вряд ли заслуживала музейных стен. Порой казалось, что куратору просто нечем заполнить все 24 запланированные выставки и он готов выставлять едва ли не все подвернувшиеся снимки зданий и улиц. Впрочем, были и явные удачи. Отмечу три из них — это "Меланхолия" Ильи Уткина, "Великая иллюзия" Бориса Томбака, "Москва-light" Игоря Мухина. К концу второго года стало ясно, что с отечественными портретистами архитектуры пора кончать: нужный объем публикаций в прессе о проекте "24" достигнут, и теперь есть все шансы представить в Москве западный взгляд на отечественное зодчество.
Юрию Аввакумову удалось заполучить фрагменты очень качественной серии о русском конструктивизме — единственном значительном вкладе российских архитекторов в мировую копилку. Канадец Ричард Пэйр (Richard Pare) может считать себя классиком: он снимает архитектуру уже 30 лет. Начинал с монреальских построек из местного известняка. От местного материала перешел к интернациональным проектам. Подготовленные им альбомы "Дворцы правосудия" (1978), "Фотография и архитектура: 1839-1939" (1982), "Египет: размышление о непрерывности" (1990), "Цвета света: архитектура Тадао Андо" (1996) отмечены престижными наградами. Сейчас Ричард Пэйр трудится над книгой о русском модернизме; без сомнения, глава о конструктивизме будет ключевой.
Архитектурный конструктивизм, обязанный появлением на свет русскому авангарду и советской идеологии, так и остался в СССР проектом, погребенным своим идеологическим антиподом — сталинским классицизмом. Теперь, чтобы разглядеть его в мешанине отечественного зодчества, нужно специально настроить зрение или отправиться в провинцию, где постройки не так теснят друг друга. Ричард Пэйр так и поступил. В последние десять лет, охотясь за конструктивизмом, фотограф исколесил российские и ближнезарубежные города. Но куратор назвал выставку в МДФ "Провинцией", имея в виду не только географию (на выставке есть и столичные постройки) или убогое состояние зданий. Конструктивизм так и сохранился чем-то маргинальным, не понятым и невостребованным на своей родине — эдаким скромно одетым провинциалом на светской тусовке. То ли замышлялось когда-то Мельниковым и Весниными?
Фотографическая серия Ричарда Пэйра беспристрастна и холодна, как сам конструктивизм. Ни упоения руинами, ни восторга перед вызывающей простотой линий и пропорций. Кажется, эти снимки преследуют лишь одну цель (ту же, за которой гнался конструктивизм) — удобство. Они отлично впишутся в предполагаемый альбом или архитектурный учебник, который, кстати сказать, не скоро пригодится российским студентам, обслуживающим новорусские вкусы. Они многому научат и местных архитектурных фотографов: у Ричарда Пэйра — не свойственное российским коллегам по цеху репортерское любопытство. Исследовательский азарт заносил его в грохочущие рабочие цеха, в пропахшие потом самодеятельные спортзалы, в частные жилища, откуда открывались подходящие виды. Ричард Пэйр избежал соблазна препарировать идеологию, которой когда-то питался русский конструктивизм, оставив это на откуп другим фотографам вроде знаменитого Бориса Михайлова, растворившего своих пьянчуг в мареве харьковской архитектуры, знаменитой как раз своими конструктивистскими шедеврами.
ИГОРЬ Ъ-ГРЕБЕЛЬНИКОВ