В главном выставочном зале Рима, знаменитом Palazzo delle Esposizioni, проходит выставка о наиболее тихом из тоталитарных движений — футуризме. Это самая большая из посвященных футуризму экспозиций, здесь более 400 экспонатов. Из Рима специально для Ъ корреспондент "Домового" АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
От первого манифеста футуризма, опубликованного Маринетти (Filippo Tommaso Marinetti) в феврале 1909 года в парижской газете "Фигаро", до первой выставки прошло три года. Выставка, составленная из работ Баллы (Giacomo Balla), Северини (Gino Severini) и других художников, тоже прошла в Париже: итальянцы знали, где начинать.
За эти три года были изданы отдельные манифесты по футуристической живописи, музыке и скульптуре. Обилию и всесторонности манифестов не приходится удивляться. Итальянское искусство в начале ХХ века в массе своей выглядело на редкость замшелым и безжизненным на фоне художественных революций, сотрясавших Францию, а с нею и весь мир. И реакция на эту провинциальность могла быть лишь такой резкой и многосторонней.
Но едва ли не самым важным манифестом стал обычно наименее замечаемый — о футуристической политике. Между тем Маринетти неявно сформулировал в нем одну из наиболее важных своих целей — превратить искусство в наиболее мощного игрока на поле власти.
Собственно, футуристы первыми почувствовали и использовали всю силу массмедиа для пропаганды своих идей. Если импрессионисты и их последователи становились чаще всего жертвами газетных нападок, то Маринетти и его товарищи решили описывать себя сами. К тому же едва ли не впервые Маринетти применил схему франчайзинга: он доверял коллегам самим сочинять декларации, которые к тому же не стремился каждый раз подписать лично сам. Подобная свобода (если не сказать размытость) взглядов создавала видимость равноправия и привлекала массу сторонников.
Результат не заметил сказаться: футуристы стали появляться по всей Европе, и влияние футуризма оказалось до неприличия велико. Даже дадаисты, как бы им того ни хотелось, оказались (особенно на первых порах) под его осенью. Андре Бретон (Andre Breton) же строил биографию сюрреалистического движения как прямую кальку с опыта Маринетти — только в силу своего характера добавил в готовый рецепт побольше перца и скандалов и ставку решил сделать не на фашистов, но коммунистов. Впрочем, столь же безуспешно.
Не приходится удивляться, что наследие футуризма столь обширно и многообразно. И хотя литературные его журналы представлены на римской выставке в основном лишь обложками да фрагментами наиболее ярких текстов, зато фотография, скульптура, дизайн, архитектурные проекты и прежде всего живопись даны во всей своей красе.
Архитектурные мечтания футуристов не сильно выбиваются из пространства утопических проектов 1920-х, захвативших после мировой войны Старый Свет. Хотя первая выставка о "Новом городе" прошла в Милане еще в 1914-м, ни Марио Кьятеоне (Mario Chiattone), ни рано умершему Антонио Сант-Элиа (Antonio Sant-Elia) так и не удалось увидеть воплощения своих идеи небоскребов и фабричных фасадов.
Зато в живописи футуристам удалось сказать немало нового. Один из самых сильных разделов в Палаццо экспозиций посвящен авиации. Самолетам футуристы посвятили в 1929 году специальный манифест. Их восхищение техникой порождалось не только культом военной машины, но и желанием проникнуть с ее помощью к неизвестным сторонам человеческой натуры. Раскрепощение личности было возможным благодаря новым горизонтам, открывающимся из окна аэроплана или быстро мчавшегося автомобиля. От количества движения на некоторых полотнах просто рябит в глазах — там мчится все, напоминая порой зайца, спасающегося от пули охотника. Скорость, преображающая привычные городские ландшафты в таинственные и неизведанные миры, владела их умами. Еще бы чуть-чуть — и футуристы стали бы певцами космонавтики. Впрочем, после второй мировой иллюстраторы фантастических романов немало почерпнули из их несколько схематичной графики.
Роман с властью не задался. Оказалось, вокруг слишком много Ренессанса. Конечно, футуристы не разделили судьбу немецкого экспрессионизма или малевичского супрематизма, никто их не запрещал и из страны не изгонял. Но им так и не удалось стать государственным, главным искусством в муссолиниевской Италии. Дуче хоть и сам не был чужд изящного даже в наиболее современных его формах, но испытывал тем не менее известную настороженность ко всем авторам идеологий, кроме себя самого. И так же, как он задвинул в свое время Габриеле Д`Аннунцио на вторые роли в политической жизни страны (поэта-эгоцентрика футуристы очень недолюбливали), так он аккуратно указал и место футуризму. Последнему оставалось лишь дышать в затылок мастерам более традиционного фигуратизма: привычные вкусы итальянцев брали свое.
Если на смотре "Искусство фашистской революции" в 1932 году еще можно было заявить о себе почти в полный голос, то выставка "Борьба за зерно" обескураживала уже самим названием. Но ведь придумал-то его дуче! Так что даже премии на живописных конкурсах в муссолиниевской Италии почему-то получали противники фашизма вроде Ренато Гуттузо (Renato Guttuzo). Наиболее же чуткие к времени художники сделали свой выбор еще раньше. Так, Марио Сирони (Mario Sironi), примкнувший в свое время к Маринетти скорее из идеологических, чем художественных соображений и даже подписавший с ним манифест "Итальянская гордость" (1915), вскоре увлекся фресками Ренессанса, стал печататься в фашистском журнале Popolo d`Italia и переключился на витражи, мозаики и настенную живопись как наиболее близкие задачам монументальной пропаганды.
Запоздалым реваншем футуристы могли бы счесть то обстоятельство, что нынешняя ретроспектива в Риме прошла в величественном палаццо, ставшем символом объединившейся Италии и расположенном на улице с многозначительным названием Via Nazionale. Но утешаться этим уже некому. Как и всякое тоталитарное движение, настоящий футуризм умер вместе с его основателем, а Маринетти скончался в декабре 1944 года.
Но дело его живет в несколько ином виде. Вид из окна кабины самолета, взгляд глазами летчика на города и здания внизу сегодня и другие футуристические переживания наводят сегодня на вполне определенные ассоциации. Параллельно с футуристами в том же палаццо показывают экспресс-выставку под названием "11/09/09" (о Нью-Йорке 11 сентября), причем вход на нее бесплатный, а зрителей выводят из общей очереди, стоящей "к Маринетти", и отправляют на второй этаж, к горящим небоскребам.
Выставка открыта до 12 ноября.