Фото: Григорий Собченко, Коммерсантъ
2015-й был объявлен у нас годом литературы, так что возникает соблазн объяснить резкое падение посещаемости российских фильмов тем, что народом овладела мания чтения. Однако, честно говоря, подавляющая масса отечественных картин настолько погрязла в посредственности, что зрителя можно понять и с этой стороны: год и впрямь оказался более литературным, чем кинематографическим.
Это вряд ли относится к мировому кино в целом: пускай оно и не поднялось до новых рекордных высот, но все же выдало несколько запоминающихся фильмов. Например, "Новейший завет" Жако Ван Дормеля, "Кэрол" Тодда Хейнса, "Кладбище великолепия" Апичатпонга Вирасетакула или "Молодость" Паоло Соррентино. Про голливудские блокбастеры не говорю: там все в активном рабочем режиме.
Поэтому ничего удивительного в том, что, по данным октября, кассовые сборы российских фильмов обвалились на 38% — и это более или менее адекватно отражает тенденцию всего года. Отличники проката ("Три богатыря: ход конем" Константина Феоктистова или "Битва за Севастополь" Сергея Мокрицкого) и горстка качественных арт-фильмов ("Страна Оз" Василия Сигарева или "Под электрическими облаками" Алексея Германа-младшего) только подтверждают правило: год без больших событий, без откровений, без драйва. Год депрессии. "Левиафан" Андрея Звягинцева, хоть и прошел прокатом этого года (кстати, весьма успешным), все равно относится к прошлогодним радостям. В этом году лучшие режиссеры профинансировали и сняли свои новые работы за рубежом: Александр Сокуров — "Франкофонию", Сергей Лозница — "Событие", Виталий Манский — "Под лучами солнца" (последний — в копродукции с Россией, но фильм был "лишен гражданства").
2016-й объявлен годом кино, однако оснований думать, что он будет наполнен чем-то, кроме патриотической конъюнктуры и примитивной развлекаловки, совсем немного. Надежда только на статистический закон, согласно которому, вопреки всем обстоятельствам, в силу которых должно появиться сто плохих фильмов, тем не менее два-три, а то и пять из них все же выходят хорошими. Известен способ решить и эту проблему: сталинская идея малокартинья ("лучше меньше фильмов, да лучше") в свое время сработала — разумеется, в обратную сторону. Но до такого радикализма наша культурная политика пока не дошла.
Впрочем, если и в следующем году публика не повалит валом на отечественное кино, может, это будет означать укоренившуюся привычку к чтению литературы?