На следующей неделе в Петербурге откроется Международный культурный форум. Независимый аналитик Александр Клюкин рассуждает, чего ждать от мероприятия.
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ / купить фото
14 декабря открывается IV Санкт-Петербургский международный культурный форум. Крупнейшее культурное событие, по традиции уже несколько лет венчающее год. Форумы эти проводятся с 2012-го. Уже объявлено, что в форуме 2015 года примут участие более 7 тыс. человек. И среди этих 7 тыс. — президент России Владимир Путин, директор ЮНЕСКО Ирина Бокова и министры культуры 36 стран. Речь на форуме пойдет, как не трудно догадаться, не только об истории, но и о современном состоянии и перспективах взаимодействия России и ЮНЕСКО, в том числе о совместной защите культурных ценностей от угроз международного терроризма. Это весьма важная мировая проблема.
Но сверхидея форума, на мой взгляд, гораздо обширнее и сильнее. В переводе на общеполитический язык речь в Санкт-Петербурге пойдет о культурном сотрудничестве и взаимодействии России с Западом во времена политического противостояния и экономических санкций. Эта мысль, конечно, стара как мир: культура вечна, ее ценности не девальвируются, в отличие от экономических проектов и валют, они неизменны, в отличие от политических альянсов, предпочтений, пристрастий и заблуждений.
Но абстрактная мысль — это одно, а ее претворение в жизнь — совсем другое. Но мы видим, что Санкт-Петербург на три дня сделается без всяких преувеличений культурной столицей мирового масштаба. Это символическое послание, которое Россия как бы адресует миру: у нас могут быть проблемы во взаимоотношениях и подходах, но ради высших ценностей и смыслов мы обязаны садиться за один стол и взаимодействовать. И, судя по составу участников, это послание миром услышано, и очень вероятно, что на форуме прозвучат некие новые инициативы российского руководства, и не только культурные, поскольку про культуру, конечно, положено говорить, что она вне политики и даже выше политики, но в мировой истории не было еще такой культуры, которая не была бы каким-нибудь образом с политикой связана, а если кажется, что такое было, значит, просто эти связи подзабылись и перестали быть актуальными. Да и, впрочем, сама политика — разве она не часть культуры в широком смысле слова? И только одна мысль немного тревожит: то, что послание наше услышано, это понятно не только нам. Как бы не захотели какие-нибудь наши заморские заклятые друзья подпортить каким-нибудь асимметричным маневром мировое впечатление. Впрочем, нам к асимметричным выпадам не привыкать.