Выставка история
Фото: Thibault Camus, AP
В Париже в Большом дворце (Grand Palais) открылась выставка "Летайте, парите, путешествуйте" (Volez, Voguez, Voyager), рассказывающая о художественной истории марки Louis Vuitton с 1854 года до наших дней. Чемодан — определение емкое, считает парижский корреспондент "Ъ" АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ.
Мастера Louis Vuitton с XIX века были озабочены идеей идеального багажа, в котором должно поместиться все необходимое. Что необходимое? Для того чтобы придумать чемодан, надо было это решить. Как мастера концептуального искусства, дизайнеры создавали списки для мужчин и женщин, подсчитывая количество костюмов и сорочек, галстуков, шляпок и перчаток. Чертежи и фотографии каталогов показывают этажерки шляпок, клетки для туфелек, плененные брюки и пиджаки со связанными руками.
Ясно, что эти предметы и их количество менялись со временем, как менялись скорость перемещения багажа и его размеры: для пароходной каюты, для купе скорого поезда, для кабины аэроплана. Но в любом случае дизайнеры приходили в итоге к набору отделений и ящичков, в которых раскладывалось все необходимое, то есть к идее тотальной упаковки, картотеки жизни. Так что, когда в 2009 году свой художественный чемодан Louis Vuitton с лекарствами сделал Дэмиен Херст, помешанный на реестрах и витринах, я нисколько не удивился.
Чемодан — определение емкое. Почетнее делать хорошие чемоданы, чем писать плохие картины. Не хотелось бы в сотый раз говорить, что и чемодан может сам быть "произведением искусства", потому что выражение это перестало что бы то ни было означать ("Не салат, а настоящее произведение искусства"). Лучше заметим, что в чемодан помещается целая жизнь. И даже смерть.
Когда я говорю про смерть, то имею в виду не ящики для ружей, которые парижские мастера делали во множестве. Один из экспонатов выставки — серия историй с упакованными в роскошные чемоданы жертвами кровавых преступлений. Гастон-Луи Вюиттон собирал вырезки про такие находки, весьма распространенные в то время.
То, что в чемоданную емкость можно упаковать не только наш дух, но и нашу плоть,— крайний случай, никак не предусмотренный мастерами, а вот сон и сновидения они легко сдавали в багаж. Одной из самых знаменитых моделей была разработанная для исследователя Африки бельгийца Саворньяна де Бразза складная кровать, умещавшаяся в специальном сундуке.
В одинаковых с виду ящиках заключались разнообразные творческие биографии. Чемодан для книг, чемодан для картин, чемодан для музыки. Рабочий стол с пишущей машинкой. Виолончель, смычок и нотные тетради. Набор холстов. Библиотека и записи Хемингуэя. Секретер для Стоковского. Несессер для Падеревского.
В 1920-х мастера упаковывали вещи, которые вообще трудно себе представить в чемодане, тем более в роскошном. Запасное колесо. Набор гаечных ключей, домкрат и монтировка. Это эпоха автомобилей, уже имевших мотор и руль, но не имевших багажника для багажа. Причем форма чехла для колеса мало чем отличалась от формы чехла для соломенной шляпки, а форма коробки для инструментов — от соседних чемоданчиков для пикника с серебряной посудой и хрусталем.
Связь Louis Vuitton с искусством никому не надо доказывать, особенно после того, как марка открыла в Булонском лесу свой именной музей работы Фрэнка Гери и наполнила его, как сундук с драгоценностями, вещами современных и классических художников. Точно так же, как мастера прошлого века подбирали пудреницу к щетке, кураторы фонда укладывали под крышу Андреаса Гурски, Гилберта и Джорджа, Уорхола, Баскья, Паррено.
Наполнить Большой дворец поручили директору парижского Музея моды Palais Galliera Оливье Сайару. Отобранные им полторы тысячи предметов и документов разложил по полочкам канадский режиссер и сценограф Роберт Карсен. Он воспроизвел во дворце и вагон "Восточного экспресса", и палубу парусной яхты, и пустыню, по которой с чемоданами Louis Vuitton шли в 1920-1930-х годах автомобили Citroen в свои "черные" и "желтые" рейды.
В сундуки модной марки упаковывали свои наряды основоположники других модных марок: Габриэль Шанель, Поль Пуаре, Ив Сен-Лоран, Кристиан Диор, Эльза Скьяпарелли, Жанна Ланвен. Отдельная история — сундуки кинозвезд, политиков (в том числе и царских родственников), певцов, танцовщиков, музыкантов. Полное впечатление того, что семья Вюиттон упаковала весь ХХ век, от которого остались теперь только их деревянные скорлупки.