В подвале не пройти: повсюду мешки и коробки с надписями "японская сорока", "хвост куропатки и утки", "марабу". Это не голубятня и даже не птицеферма, а мастерская Lemarie — старейшего французского ателье по искусству оформления одежды перьями. Из этих коробок перья всех возрастов, цветов и размеров разлетаются по нарядам лучших домов моды и кутюрье — Dior, Givenchy, Hermes, Saint Laurent, Valentino, Roger Vivier, Bottega Veneta, Rochas, Alexandre Vauthier, Brain Atwood и, главное, Chanel. Французский дом — ангел-хранитель национального портновского умения, прославленного savoir faire. Все исчезающие декоративно-прикладные техники и профессии — от вышивки золотом и плетения кружев до оформления перьями от чудом уцелевших шляпочников и до башмачников — в Chanel взяли под свое крыло. Дают им исправно работу (а при шести коллекциях в год времени на конкурентов едва ли остается) и чествуют на специальных декабрьских показах Metier d'Art.
История профессии plumassier связана со шляпами, поэтому и первое словарное значение слова "плюмаж" — украшение из перьев на головном уборе и только потом как "всякое украшение из перьев на дамских нарядах". Вместе с рукодельницами-цветочницами плюмажисты украшали головы, шляпы и церкви, создавали колпаки для маскарадов и гуляний. Им покровительствовали все французские короли. После Великой французской революции каждый стал сам за себя: оформление перьями и цветами — отдельно, пошив шляп — отдельно. В начале XX века была распространена следующая схема работы: летом делаются перья для зимних коллекций, зимой — цветы для летних, а работают одни и те же мастера. Золотой век плюмажа пришелся на belle epoque, когда без шляпки неприлично было не то что выйти на улицу, а высунуть голову из окна. В конце XIX — начале XX века в Париже было более 800 мастерских, специализирующихся на украшениях перьями. В безумных 1920-х, annees folles, их уже стало почти вдвое меньше, но последний сокрушительный удар нанесла война: перья вместе со шляпами так и не смогли от него оправиться. Мастерские закрывались одна за другой. А в 1980-х рынок сдался быстрой и дешевой азиатской рабочей силе, и с этим производством французы не могли, да и не хотели бороться. Оставшиеся во Франции ателье можно пересчитать по пальцам одной руки: три из них и по сей день делают костюмы для спектаклей и кабаре, в частности для "Мулен Руж". Одно занимается окраской перьев. И только Lemarie работает с haute couture.
Paraffection — дочерняя компания Chanel, созданная специально для курирования всех ателье и сохранения мастерства Made in France,— купила Lemarie в 1997 году у Андре Лемарье. Внук Пальмиры Койет — основательницы ателье (1880 год) — сделал все, чтобы семейное предприятие не разлетелось в пух и прах. Хотя все, казалось, было против: и общий спад в области, и все новые законы, ограничивающие использование натуральных перьев. Главный документ — Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, которые находятся под угрозой исчезновения, была подписана в Вашингтоне в 1973 году. Согласно ей, работать разрешено только с небольшими съедобными птицами, такими как петухи, гуси, фазаны и страусы. Никакой райской экзотики. Именно поэтому Lemarie так бережно следят за своими запасами, в которых есть перья-долгожители,— им сегодняшний закон не писан. Но для Карла Лагерфельда Андре Лемарье — это прежде всего "господин с камелиями", человек, который с начала 60-х годов делает броши-камелии по заказу самой Габриэль Шанель. Из каких только тканей он не делал любимый талисман француженки! Твид, органза, кожа, мех, атлас, пластик. А она платила ему щедрыми заказами: доходило до 20 тыс. цветков в год. Работа кропотливая, на создание одного экземпляра уходит от 20 минут до полутора часов работы. Но для Lemarie, как и полвека назад, камелии остаются главной статьей дохода. Значит, счастливым этот цветок оказался не только для Габриэль Шанель.