— Как, по вашим наблюдениям, изменилась практика расследований по экспорту российской стали в ЕС и США со вступлением РФ в ВТО? Влияют ли прямо или косвенно на рассмотрение дел взаимные санкции в связи с Украиной?
— Последние крупные расследования в отношении российской стали были во второй половине 1990-х в США, когда наши металлурги зарабатывали валюту и рост объемов был значительным. В Европе раньше применялись меры по российским трубам и трансформаторной стали НЛМК, но остальной прокат из РФ до сих пор ЕК пристально не расследовала. Присоединение России к ВТО и получение экономикой РФ рыночного статуса привело к тому, что в рамках расследований собирается гораздо больше данных. С точки зрения методологии после присоединения к ВТО ничего не поменялось, но политическая подоплека в связи с Украиной, конечно, изменилась. Фон, на котором все происходит,— это, по сути, торговая война, поскольку мы тоже ввели ответные санкции на санкции ЕС и США. Очевидно отсутствие доброй воли в предоставлении юридически возможных преференций: так, ЕК в Брюсселе стала более закрыта к предложениям рассматривать альтернативные адвалорным пошлинам компромиссные решения для российских экспортеров, например, ценовые обязательства.
— Всегда ли оправданны ссылки на политическую составляющую в расследованиях против российских металлургов? Может, компании РФ действительно сильно влияют на баланс рынка в западных странах?
— В последнее время конкурентоспособность российских металлургов, конечно, повысилась, в частности, из-за девальвации рубля, но не только. Они стараются дисциплинировать себя в плане объема поставок, но из роста числа торговых расследований очевидно, что некоторый рост импорта из России присутствует, что и привело к озабоченности в ЕС, США, Азии. Мы не ключевой экспортер стали на мировых рынках, и, если бы не было серьезного роста поставок из Китая, все было бы так же хорошо, как в 2000-х годах, когда российские производители активно отгружали металл на экспорт, не сталкиваясь с какими-либо значимыми торговыми барьерами.
Хотя, с другой стороны, по ряду позиций на определенных рынках у металлургов РФ лидирующие объемы поставок, и при тенденции к их росту страны-импортеры начинают пристально смотреть на цены. А цены у нас объективно могут снижаться до определенного уровня за счет девальвации. Важный момент: методология расчета демпинговой маржи, к примеру, в ЕС, работает таким образом, что исходя из структуры организации бизнеса и продаж российских металлургов — даже если их цены для конечного потребителя на рынках ЕС и РФ по факту находятся на одном уровне — им можно легко насчитать 15–20% демпинга. Это происходит потому, что российские металлурги, как правило, реализуют продукцию через аффилированные торговые дома, и ЕС при расчете демпинга снимает определенные элементы затрат и прибыли с экспортной цены, но не снимает с аналогичной цены на внутреннем рынке.
Если бы компании продавали металл на экспорт на условиях Ex-works или FOB, без трейдера, то претензий бы меньше или их было бы сложно доказать. Так делают турецкие металлурги: наученные горьким опытом, они продают всю продукцию, как внутри страны, так и на экспорт, на условиях FOB. Так же работает Южная Корея. То есть никто из российских металлургов реально не демпингует, чтобы завоевать европейский или американский рынки, но из-за структуры продаж методология расчета демпинговой маржи позволяет зачастую искусственно установить факт наличия демпинга.
— А российские металлурги не планируют последовать примеру Турции, чтобы снизить риски?
— Дело в том, что вопросам защиты в потенциальных антидемпинговых расследованиях не всегда уделяется такое же внимание, как стратегии продаж на внутреннем и внешнем рынках и выстраиванию оптимальной налоговой структуры. Кроме того, более удобна и часто более прибыльна работа аффилированного трейдера непосредственно в юрисдикции и по местонахождению иностранных покупателей.
— Какую специфику процесса расследований вы могли бы выделить в зависимости от региона?
— Юридически вся канва основана на соглашениях по ВТО, но в реальности многое зависит от политических отношений между странами. Наши отношения с Турцией до недавнего времени были довольно хорошие, поэтому для поставляющих туда прокат ММК и «Северстали» не в последнюю очередь и по этой причине были насчитаны предварительные пошлины 2,2% в случае первой компании и 0% — в случае второй. Окончательные пошлины ожидаются до конца года. В ЕС и США, хотя и не хотелось бы забегать вперед, пошлины могут быть гораздо серьезнее.
— Насколько активно участвуют в расследованиях российские министерства и межправительственные органы, например, ЕЭК? Чем они могут помочь экспортерам?
— Минпромторг и Минэкономики настолько активно входят в процессы, что даже конкурируют друг с другом за неформальный статус главного защитника экспортеров. Но сейчас на фоне взаимных санкций ресурс наших госорганов в диалоге с развитыми странами ограничен. И если раньше можно было предполагать наличие неких «разменов» по преференциям для бизнеса России и западных стран, сейчас переговорный формат подобного рода исключен.
— За счет чего импортерам удается перевесить лоббистский ресурс местных производителей? Можно ли привести такие примеры?
— В отношении одного из наших клиентов, крупного российского производителя ферросплавов, в августе 2013 года США начали серьезное антидемпинговое расследование (российский объем поставок составлял около $150 млн в год). Компания была крупнейшим экспортером товара и, понимая, что расследование возможно, достаточно ответственно вела себя с точки зрения объема поставок и цен, держа их на уровне выше КНР и прочих экспортеров. Плюс вложили достаточно большой ресурс в сотрудничество с органом расследования, подготовку документов. В результате в середине 2014 года, уже после событий на Украине, мы выиграли процесс, доказав полное отсутствие демпинга. В США мнение потребителей формально не принимается во внимание, и этот ресурс ограничен. В ЕС более распространена практика прислушиваться к потребителям, этот ресурс формализован и присутствует в законодательстве. Хотя в последнее время перебить лоббистский ресурс местных производителей за счет доводов потребителей становится сложнее: процесс принятия решений становится все более ориентированным на защиту интересов местного производителя.
— Насколько может помочь географическая диверсификация бизнеса транснациональным компаниям, таким, как, например, ArcelorMittal?
— Наверное, стратегия ArcelorMittal прежде всего предполагала консолидацию отрасли. И мне кажется, сейчас это не сильно помогает им: хотя в США они являются инициаторами расследований, потребности в импорте настолько быстро закрываются другими производителями, что для наращивания продаж местных заводов ArcelorMittal и других игроков при продолжающемся росте экспорта из Китая и снижении цен, видимо, придется вводить специальную защитную меру в отношении всего импорта. Точечное закрытие по конкретным странам и сортаменту вряд ли сильно изменит ситуацию. Условно: можно закрыться от Китая в ЮАР, но тут же Китай заместит кого-нибудь в соседней стране, которая придет уже на твой рынок. Рынок работает как система сообщающихся сосудов.
— Как металлургические компании различных стран обходят их, как это отслеживается и пресекается?
— В металлургии распространены различного рода добавки, легирующие сталь и меняющие ее номенклатуру. Эта схема — модифицирование товара — была придумана трейдерами, но страны-импортеры давно раскрыли ее. Можно менять также сортамент экспортируемой продукции. Часто имеет место перемаркировка продукции, попадающей под антидемпинговые пошлины. Такие обходы мер дают экспортерам год-два. В ЕС и США примерно за полгода увидят рост поставок по смежной товарной позиции или из нового источника и начнут расследование. Оно должно базироваться на том, что практика возникла после введения защитной или антидемпинговой меры и в ней нет никакого экономического смысла, кроме обхода этой меры. В ЕС, к примеру, с начала расследования по обходу антидемпинговых мер начинается регистрация импорта, чтобы задним числом применить пошлину, поэтому импортеры эти схемы обычно с начала расследования сразу же забрасывают.
— Повлияет на интенсивность антидемпинговых и защитных расследований создание Транстихоокеанского партнерства (ТТП)?
— Для нас страны—участники создаваемого ТТП — это не ключевые экспортные рынки, но определенно, в будущем на эти рынки будет сложнее экспортировать с учетом двухсторонних преференций по торговле в рамках партнерства. Проблемы скорее возникнут из-за ответных действий Китая в ответ на ТТП: КНР уже заключила соглашение с Южной Кореей, можно ожидать соглашения и дальше по региону — как в рамках Всеобъемлющего регионального экономического партнерства, так и по линии двусторонних соглашений. И если дойдет до преференций продукции из КНР, к примеру, в Индии, то отсутствие преференций для РФ будет серьезным заградительным барьером. Например, когда Корея заключила соглашения с Индией и перестала платить 8–9% пошлины по базовой химии, это стало достаточным для того, чтобы мы перестали проходить на этот рынок.