Фестиваль танец
Фото: Евгения Пиршина/Пресс-служба фестиваля Context
На фестивале современной хореографии "Context. Диана Вишнева" (о его открытии см. "Ъ" от 26 ноября) прошел конкурс молодых хореографов и выступила аргентинская Brenda Angiel Aerial Dance Company. Рассказывает ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Первый "Контекст", прошедший три года назад, объявил, что будет способствовать выявлению и продвижению юных балетмейстерских дарований, которыми и впрямь скудна российская земля. Первый же блин оказался не комом: на фестивале победили Владимир Варнава и Константин Кейхель, оба с тех пор пользуются немалым спросом. К третьему "Контексту" были выработаны правила игры: заявки на участие в конкурсе и фрагменты своих работ может прислать кто угодно. Куратор отбирает наиболее перспективных претендентов, которые в сжатый срок должны поставить на выбранных ими исполнителей и представить в программе фестиваля заявленный номер не длиннее 15 минут. Ответственная за поиск талантов Анастасия Яценко, экс-балерина Большого и один из лучших отечественных репетиторов современной хореографии, сообщила перед показом отборных работ в электротеатре "Станиславский", что на сей раз в конкурсе участвовало полсотни хореографов. Учитывая ее опыт и знания, можно считать, что публике предъявили действительно сливки молодежной хореографии.
На вкус обозревателя "Ъ" сливки оказались жидковаты. Практически все вовсе не юные авторы (в их 27-30 лет почти все теперешние лидеры уже ставили без всяких скидок на возраст) оказались не способны выстроить режиссерскую конструкцию номера (с теми непременными завязкой, кульминацией и развязкой, которых непременно требует и хореография). Почти все ставят с инфантильной дробностью — отдельные движения, а не танец, и почти у всех слово (авторская экспозиция) расходится с делом (представленным номером).
Пожалуй, перспективнее иных выглядела Алена Тростянецкая, работающая в Дании,— возможно, за счет иностранцев-исполнителей, обладающих иной культурой тела. Ее опус "МН-17" довольно убедительно передал ужас смерти, овладевший затерроризированной Европой, однако сплести два панических соло в единый номер хореограф так и не смогла. Москвичка Сона Овсепян представила забавный номер "Внутриутробная музыка гения": между тремя исполинскими ножками рояля героя преследовали пять встрепанных кокетливых фурий, своими макаронно подгибающимися ножками и распяленными руками искажавших до неузнаваемости академические па, сквозь них он пытался пробиться к той единственной, чей танец отличался подобием неклассической гармонии. Номер, правда, оказался затянутым, без финала и к тому же вовсе не юмористическим: в экспликации Сона объяснила, что ставила работу о Гленне Гульде, "о его жизни и творчестве, страхах и переживаниях". Артист музтеатра Станиславского Константин Семенов представил свои мессианские "Забытые приношения". Пять обнаженных торсов молодых солистов Большого переливали мышцы из пустого в порожнее, то составляя эффектные скульптурные композиции, то распадаясь на отдельные анатомические шедевры. Эта пафосная пластическая графомания отличалась от заказных балетов моей советской молодости разве что более энергичными манипуляциями корпуса и рук и почти полным отказом от вращений, в коих нынешние юноши не слишком сильны. Однако великолепие вышколенных тел явно произвело впечатление на балетное жюри в лице Дианы Вишневой, худрука Екатеринбургского балета Вячеслава Самодурова и голландского классика Ханса ван Манена: Константина Семенова в качестве победителя отправят на стажировку в Париж, в Ателье Каролин Карлсон, где поборнику балетного неосоветизма вообще-то делать абсолютно нечего.
Показав диапазон молодой российской хореографии, фестиваль "Контекст" продемонстрировал и диапазон своих международных возможностей, предъявив публике аргентинскую труппу Бренды Анхель с сочинением "8CHO", названным так по числу танцующих участников представления. Основательница труппы получила модернистское образование в США; вернувшись на родину, она основала труппу и придумала подвешивать своих артистов на резиновых лонжах, чтобы они шевелили ногами и руками в воздухе. Этот прием она назвала стилем — Aerial Dance — и довольно успешно продвигает его в мир. В шоу "8CHO" подвешенные над сценой артисты пытаются танцевать танго под полновесный сценический оркестр. Танго сопротивляется успешно: сама техника этого танца невозможна без цепкой связи с землей.
И как бы ни изощрялась Бренда Анхель в изобретении разных сочетаний (женщина с женщиной, мужчина с мужчиной, группа из четырех человек на отвесной стене, висящая женщина, стоящий мужчина и наоборот), у нее все равно получается цирковая воздушная гимнастика. Разве что место рискованных акробатических трюков заняли поползновения на художественность, придающие зрелищу комический эффект с легким оттенком пошлости.
В этом смысле особо неотразимы оказались любовные номера. В одном из них, романтическом, над партнером порхала, призывно распахивая ручки, маленькая пухлая блондинка в атласном хитоне, подвешенная не только за загривок, но и за ногу,— из-за кулис ее раскачивал невидимый кукловод. В другом номере — с эротической сверхзадачей — висящая вниз головой женщина топлес ускользала от объятий полуголого мужчины, как наживка от зубов щуки: ее то поддергивали к колосникам, то волокли к кулисам, но кончилось все хорошо — тесным сплетением тел на твердой земле. Кстати, на планшете сцены артисты чувствовали себя еще менее уверенно, чем в воздухе: в те редкие моменты, когда им доводилось сделать несколько комбинаций настоящего танго, бросались в глаза рыхлость ног и тел, ограниченность техники и лексики, примитивность самой хореографии. Особенно в сравнении с той блистательной феерией, которую всего пять дней назад устроили в Большом театре настоящие аргентинские тангеры в спектакле "Милонга", завершившем DanceInversion,— другой, более разборчивый, международный фестиваль современной хореографии.