В РБК подсчитали совокупный объем оборота товаров и услуг между странами. Ранее премьер-министр Дмитрий Медведев заявил, что Россия может свернуть важные совместные проекты с Турцией из-за ситуации со сбитым Су-24. Он также добавил, что турецкие компании рискуют потерять позиции на российском рынке. Заведующий международным отделом Института социально-экономических проблем народонаселения РАН Константин Андрианов ответил на вопросы ведущей «Коммерсантъ FM» Оксаны Барыкиной.
Фото: Александр Чиженок, Коммерсантъ / купить фото
— По-вашему, за словами премьера действительно последуют какие-то действия, или это пока только громкие заявления?
— Инцидент, произошедший 24 ноября, следует расценивать как вопиющий факт, который не стоит оставлять без внимания, без соответствующей реакции. Мне представляется, что Россия пересмотрит торгово-экономические отношения с Турцией, пересмотрит их в аспекте как объема, так и направления. Тем более, есть рычаги экономического ответа на выпад Турции.
— Но будет ли официально объявлено о сворачивании каких-то проектов, это ведь все очень опасно, в первую очередь для нас, с экономической точки зрения?
— Конечно же, сворачивание торгово-экономических отношений с Турцией, для России достаточно пагубно отразится на состоянии национальной экономики, хотя бы один пример, что на Турцию и Египет вместе взятые приходилось до 40% объема российских туркомпаний, поэтому, безусловно, может пострадать туристический сектор. Если брать во внимание вообще соотношение объема товарооборота, то экспортируем мы примерно на $15 млрд, ввозим на $3 млрд, соотношение, конечно, не в нашу строну. Но вместе с тем есть целый ряд проектов, прежде всего инфраструктурных проектов, которые Российская Федерация осуществляет в Турции, и их замораживание мне представляется неспособным нанести сколь значимый удар по российской экономике. Я имею в виду, прежде всего, замораживание проекта по строительству атомной энергостанции в Турции, проекты по модернизации некоторых объектов транспортной системы, скажем так, заморозка реализации целого ряда инфраструктурных проектов, которые осуществляет Россия в Турции, российской экономике какого-либо вреда нанести не способна, а для Турции будет, в общем-то, ощутимо.
— Для России это не будет так ощутимо, как для Турции, вы считаете?
— Дело в том, что, как я уже сказал, для России наиболее чувствительный сегмент российской экономики, который может пострадать от разрыва или какого-то замораживания торгово-экономических отношений с Турцией, это строительный сектор.
— А как насчет газопровода «Турецкий поток», на который было столько надежд?
— Здесь, в общем-то, и взаимная выгода, и могут быть взаимные потери, тут нужно понимать, что Турция была в неменьшей степени выгодоприобретателем от строительства данного газопровода, чем Россия. И если резюмировать, то сворачивание или хотя бы какое-то уменьшение, ослабление торгово-экономических связей с Турцией, мне представляется, что не нанесет серьезный ущерб российской экономике, потому что импорт на $3 млрд мы легко можем заменить другими странами. А если мы посмотрим на структуру импорта, то это в основном продукция сельского хозяйства, продукция легкой промышленности.
— Но стран-то таких становится меньше и меньше, а цены в магазинах все выше, в этом же еще большой вопрос, сезонный фактор и так далее?
— Но учитывая структуру российского импорта из Турции, она так же легко подлежит диверсификации, равно как и структура экспорта, здесь нет какой-либо фатальной зависимости от Турции как потребителя российских товаров и, соответственно, поставщика на внутрироссийский рынок, большую часть продукции, которую мы получаем из Турции, мы с легкостью можем перенацелить на поставки из Ирана, учитывая нынешнюю крайне благоприятную конъюнктуру внешнеполитических отношений с этой республикой. Иран с большим удовольствием, в общем-то, заменит на сегменте российского рынка турецкого соседа.