Барак Обама и Франсуа Олланд договорились усилить авиаудары по позициям запрещенного в России «Исламского государства» в Сирии. По словам господина Обамы, он поддерживает Франсуа Олланда в том, что США и Франции следует усилить координацию в борьбе с террористами. В свою очередь, Олланд сообщил, что необходимо закрыть границу между Турцией и Сирией для того, чтобы помешать террористам проникнуть в Европу. Завкафедрой зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ Ольга Павленко ответила на вопросы ведущей «Коммерсантъ FM» Оксаны Барыкиной.
Фото: Carlos Barria , Reuters
— На ваш взгляд, что самое важное произошло на встрече Олланда и Обамы?
— На этой встрече произошло самое важное прежде всего то, что Обама показал, что он слабо владеет ситуацией по расстановке сил в Сирии. То, что Обама мягко обвинил Россию в том, что Россия больше воюет с умеренной оппозицией, чем с «Исламским государством» — это абсолютно неоправданно, и это понимают даже американские эксперты. Буквально этой ночью я смотрела комментарии, и могу сказать, что даже Stratfor — Агентство по глобальной разведке в Соединенных Штатах — говорит о том, что эта идиотская позиция "враг моего врага — мой друг" серьезно ослабляет роль Соединенных Штатов в борьбе с исламским терроризмом. Поэтому из этой встречи можно сделать вывод, что необходимо определить, что есть умеренная оппозиция, и какой будет роль Асада.
Обама сейчас сосредотачивает фактически все усилия на борьбе с Асадом в гораздо большей степени, чем с исламским терроризмом. Это первая идея. Вторая идея заключается в том, что Обама действительно правильно призвал к конструктивному диалогу между Москвой и Анкарой. То, что произошло, — ужасно, сбит наш самолет. Понятно, что неделю назад нашего российского посла вызывали в МИД Турции, и Турция высказала протест относительно бомбардировок этой провинции, где сосредоточены силы сирийских туркменов, но там сосредоточены и боевики в достаточно высокой концентрации. Понятно, какую двойственную роль играет Турция в борьбе с «Исламским государством». И в этой связи, безусловно, очень важно, как в дальнейшем будут выстраиваться наши отношения с Анкарой.
Конечно, есть такая линия, когда можно идти на дальнейшую очень жесткую конфронтацию, но надо же понимать, что Турция — это очень крупный региональный игрок, она играет огромную роль. Безусловно, все правильно было сделано в первый день, когда мы выразили протест и очень жестко рекомендовали нашим туристам не посещать эту страну, где действительно очень высокий уровень террористической напряженности. Но сейчас вставать в конфронтацию с Турцией, когда ведется такая мощная серьезная борьба, безусловно, абсолютно невыгодно российской стороне. Как будет преодолена эта конфронтация для того, чтобы продолжать взаимодействовать, но, безусловно, помнить о том, как Анкара поступила с нашим самолетом — это самая главная сейчас проблема.
В этом смысле и Олланд, и Обама абсолютно правы, когда призывают к началу диалога, хотя это очень трудно начать делать, но нужен диалог между Москвой и Анкарой, потому что на кону стоят миллиарды рублей, уже затраченные на военную операцию, судьбы наших солдат и самая главная идея — идея разрушения инфраструктуры государства ИГ. Тем более, что третья очень важная позиция, безусловно, ведь Олланд сейчас поедет на встречу с Меркель, потом у него встреча с Путиным в четверг и потом еще встреча и в Китае. Обама отказался от создания новой эффективной антиигиловской коалиции, в которой бы все действующие члены играли очень важную роль. Он настаивает на продолжении этой своей аморфной коалиции 65 государств, где Америка, конечно, играет главенствующую роль.
Но вопрос сейчас не в том, кто играет главенствующую роль, а в том, чтобы эффективно разрешить ситуацию и не завязнуть в Сирии — это самый главный вопрос. И если все-таки турне французского лидера сможет как-то начать диалог по созданию действительно коалиции и координации военных действий в борьбе с ИГИЛ, чтобы союзники действительно действовали совместно на территории Турции, это сейчас стоит, по-моему, на кону в мировой политике. Очень много будет зависеть и от позиции Китая, безусловно. И последнее, что хотелось бы сказать: венские встречи и очень важная встреча Лаврова со спецпредставителем ООН по Сирии де Мистурой все-таки заложили основу очень серьезных обсуждений, что есть умеренная оппозиция, какова роль Асада в нынешних военных операциях и в последующем политическом урегулировании ситуации в Сирии. Этот диалог, безусловно, нужно продолжать.
Я, например, разговаривала с сирийскими людьми, которые живут сейчас в Москве, они, безусловно, поддерживают Асада, но говорят: «Мы так устали от всего, что происходит. Нам очень важно, чтобы наконец началась стабилизация, чтобы были выборы под международным мандатом ООН с международными наблюдателями, чтобы, по крайней мере, был запущен политический процесс».
— Выборы действительно решат проблему,? Потому что многие эксперты говорят, что нет сейчас лидера, и очень много группировок.
— В том-то и дело, вы абсолютно правы, и когда я спросила: «А кто сейчас, вы знаете?» Они знают роль Катара, они знают роль Турции, роль саудитов во всей этой гражданской войне сирийской, все прекрасно понимают. Они говорят, что Асад не самый лучший лидер, но он был фигурой, которая понимала, что такое консенсус в Сирии с многочисленными этническими группами, религиозными группами, он мог лавировать между этими очень серьезными составными частями государства. Для них очень важно сохранить территориальную целостность Сирии — это номер один задача. И важно, чтобы был человек, который бы мог найти консенсус между всеми этими объединениями. Я говорю: «А кроме Асада есть кто-нибудь?» Они говорят: «Нет».
Так ведь и американцы говорят «умеренная оппозиция», а лидера этой умеренной оппозиции, который бы устраивал все группы, которые воюют против Асада, они могут выдвинуть? Не могут, потому что разные группы с разными интересами. В этом очень большая, очень серьезная проблема.
Поэтому когда Обама начинает обвинять Россию в том, что Россия воюет не столько против ИГ, сколько против умеренной оппозиции, надо определить, что есть умеренная оппозиция, ведь игиловцы тоже под видом умеренной оппозиции скрываются, и американцы уже несколько раз просто садились в лужу в прямом смысле слова, когда они их экипировали, тренировали, а потом эта умеренная оппозиция переходила на сторону ИГ. Где эта грань, где критерии для определения? Этого нет.