В российский прокат выходит "Шпионский мост" Стивена Спилберга. Режиссер обратился к событиям 60-летней давности и, как оказалось, снял очень важный для сегодняшнего дня фильм
Фото: kinopoisk.ru
Фото: kinopoisk.ru
"Шпионский мост", новый фильм Стивена Спилберга, выходящий 3 декабря в российский прокат,— это два в одном: две части, объединенные общим героем (адвокатом Джеймсом Донованом) и обстоятельствами (процесс над советским разведчиком Рудольфом Абелем, а затем — его обмен на американского летчика Пауэрса). Сам шпионский мост, а именно берлинский мост Глиникер, на котором произошел обмен, появится лишь в финале, а до этого зрителю будет рассказана захватывающая, основанная на реальных фактах, но мало кому известная история о человеке, благодаря которому процесс Абеля завершился так, как он завершился (а не казнью на электрическом стуле), а обмен оказался возможен и привел к спасению двух американских граждан. Помимо Пауэрса — сбитого над территорией СССР пилота самолета-шпиона U-2, был освобожден еще и захваченный в ГДР американский студент Фредерик Прайор.
Джеймс Донован — нью-йоркский адвокат, во время Второй мировой служил в разведке, участвовал в Нюрнбергском процессе, а после войны занялся исключительно мирной деятельностью: страховыми случаями — и сильно в этом преуспел. Однако славное боевое прошлое, выдержанный характер и профессионализм сыграли с ним злую шутку: именно к Доновану власти обратились с просьбой выступить адвокатом арестованного советского разведчика. Интерес правительства понятен: пусть весь мир знает, что в Америке справедливый суд, где каждому предоставляется защита. Но выглядеть это должно как инициатива самого Донована — государство остается в тени. Согласие означало бы временное отстранение от собственных дел и — что гораздо хуже — попадание в черную зону общественной ненависти. Защищать советского разведчика в тот момент означало объявить себя предателем родины. Но Донован после мучительных раздумий все-таки соглашается.
Вскоре оказывается, что государство, выбравшее его на эту позицию, имеет вполне определенные интересы: узнать через адвоката то, о чем Абель отказался рассказать спецслужбам, и сделать так, чтобы процесс не стал слишком уж заковыристым — на формальные нарушения в ходе следствия стоит закрыть глаза. И в этой точке начинается противостояние героя не только охваченным истерикой обывателям, но и властям, хотя, если воспользоваться выражением из другого замечательного американского фильма, "Жертвуя пешкой", сам господин адвокат — безнадежный патриот.
Рассказать о Доноване и сыграть его хотел еще Грегори Пек, в 1965-м он принес проект на студию MGM, Абелем тогда согласился стать Алек Гиннесс, но продюсеры решили не рисковать: спустя всего три года после Карибского кризиса фильм мог оказаться уж слишком политически острым. Отойдя на безопасное, казалось бы, расстояние в без малого 60 лет, Спилберг вновь воскрешает историю о Доноване и попадает в одну из самых болевых точек 10-х годов XXI века.
Те из нас, кто считает заявления типа "дальнобойщики по задумке Соединенных Штатов Америки пытаются нанести удар по Российской Федерации" проявлением исключительно национальных особенностей российского менталитета в осенне-зимний период, ошибаются. В нарисованной Спилбергом картине холодной войны в конце 50-х так много знакомого, что "Шпионский мост" становится самым актуальным высказыванием о сегодняшнем дне.
Все плохое, что происходит в жизни американцев в 1957 году,— от опасности советского ядерного удара. Поэтому надо сплотиться перед лицом коварного и злого врага, а главное, не забыть наполнить водой все емкости в доме, включая ванную,— после атаки воды не будет.
Согласившись защитить Абеля, Донован не просто становится моральным изгоем — он фактически обрекает жену и детей на статус членов семьи врага народа, на презрительные взгляды соседей, изоляцию, выстрелы в окна... Режиссер, снявший множество фильмов о том, что жизнь отдельного человека ничуть не менее ценна, чем благополучие общества в целом, сейчас заходит на тот же сюжет немного с другого ракурса: индивидуальность сильнее массы, человек тоньше чувствует и реже ошибается, чем толпа, самое трудное — абстрагироваться от охватившей людей истерии. На противостояние всеобщему безумию нужно много сил, их редко кто в себе находит, но именно эти люди — праведники, спасающие мир. Впрочем, сам Донован не ощущает себя героем, бросившим вызов, лишь профессионалом, честно выполняющим свою работу.
В фильме адвоката играет оскароносный Том Хэнкс, и эта роль явно принесет ему очередную номинацию на премию Американской киноакадемии. В роли Абеля — британский театральный актер Марк Райлэнс, которого Спилберг много лет назад увидел в постановке "Двенадцатой ночи" и с тех пор ждал случая с ним поработать. Роль в "Шпионском мосте" скорее всего добавит к уже имеющимся у Райлэнса трем премиям Tony номинацию на главную кинонаграду мира.
В исполнении Райлэнса Абель — человек-айсберг. На поверхности — интеллигентный, немолодой, флегматичный, неброской внешности мужчина. В глубине — неизведанные личностные пласты. И режиссер, и актер так и оставляют их неведомыми, предоставляя зрителю гадать, что срыто в глубине души этого невозмутимого человека. В фильме нет ни биографии Абеля, ни того, что вроде бы напрашивалось: идеологических споров советского разведчика и его американского защитника, попыток каждого из них обратить другого в свою веру.
Герой Хэнкса не старается выяснить, что заставляет этого умного мужественного мужчину служить стране, которую позже соотечественники Донована провозгласят империей зла. Спилберга не особо интересует идеология, а по большому счету — не интересуют ни сам Абель, ни Страна советов. Он снимает фильм об Америке — ее ценностях, ее силе и слабости и о том, что, пока будут рождаться такие люди, как Донован, эти ценности никому не удастся поколебать. Во второй части картины герою Хэнкса придется отправиться в Восточный Берлин, чтобы начать переговоры об обмене Абеля на Пауэрса (в этой роли — молодой актер Остин Стоуэлл), на его глазах начнут возводить Берлинскую стену, он окажется в центре противостояния советской, американской и восточногерманской разведок и вновь, наплевав на как бы государственные интересы, будет отстаивать человеческие: добиваться того, чтобы помимо сбитого летчика освободили и захваченного в Восточной Германии студента. И вновь победит.
Сценарий начал писать лондонский драматург и публицист Мэтт Чарман, но потом подключились братья Коэн, и в их участии — значительная доля успеха фильма. Ни одна линия не оборвана, ни одно слово не произнесено случайно, развешенные на стенах ружья стреляют, и при всем трагизме этой истории в ней масса иронии.
В фильме Спилберга поражает сочетание тончайшей, филигранной режиссерской работы и высочайшей культуры изображения (оператор — Януш Каминьский) с пафосными, чисто голливудскими вставками: вот герой едет в поезде и видит в окно, как ребята, играя, перелезают через стену — и тут же в памяти всплывает эпизод, когда на его глазах беглецы из восточной части города пытались перебраться через Берлинскую стену, а их настигала пуля. Конечно же, звучит громкая, тревожная, траурная музыка (композитор — Томас Ньюман). А вот в финале он в вагоне, где все читают газету с репортажем о спасении летчика Пауэрса, а на первой полосе — фото Донована. И точно те же люди, что несколько лет назад смотрели на адвоката с ненавистью, теперь глядят с восхищением. И раздаются торжественные аккорды...
Но, наверное, Спилберг не был бы Спилбергом, любимым режиссером миллионов, если бы не умел проделывать такие штуки. А он умеет.