 |
Война и мир
Наиболее острый конфликт в цветной металлургии за последние полгода произошел в относительно спокойной по сравнению с алюминиевой — медной подотраслью. Он касается Карабашского медеплавильного комбината (КМК), владение которым с мая 2001 года оспаривают второй и третий по размеру производители меди в стране — Уральская горно-металлургическая компания (УГМК) и Кыштымский медеэлектролитный завод (КМЭЗ).
Если быть точным, конфликт между УГМК и КМЭЗом начался еще год назад — в мае 2000 года, когда Искандар Махмудов ограничил поставки сырья УГМК на КМЭЗ. Тогда УГМК, которая не смогла добиться договоренности о сотрудничестве с командой менеджеров КМЭЗа во главе с Александром Вольхиным, успешно блокировала важный проект конкурента — создание холдинга из КМЭЗа, ЗАО "Карабашмедь", Южно-Уральской горно-добывающей компании, трех предприятий, находящихся под контролем правительства Башкирии (Учалинского ГОКа, Бурибаевского рудоуправления и Башкирского медно-серного комбината), а также Челябинского электролитно-цинкового завода. Губернатор Челябинской области Петр Сумин, под патронатом которого реализовывался проект, оказался в неприятной ситуации: денег на холдингостроительство у КМЭЗа не оказалось.
Ровно через год, в мае 2001 года, УГМК продолжила атаку на конкурента. Компания купила контрольный пакет акций КМК, причем явно с расчетом на конфликт. Дело в том, что КМК практически не имеет производственных мощностей: еще в 1998 году команда КМЭЗа вывела из него активы в ЗАО "Карабашмедь". Однако КМК оставался формально существовать и даже владел 14% акций "Карабашмеди".
Немедленно после покупки УГМК сменила власть на КМЗе и объявила, что сделка по выводу активов завода в "Карабашмедь" будет оспорена. Ответная реакция КМЭЗа была предсказуема: на КМК попытались ввести внешнее управление, а затем и вовсе ликвидировать предприятие.
Рассказывать подробности этой грязной войны нет смысла: она почти в точности повторяет легендарные войны местных бандитов образца 1995 года. Пока побеждает УГМК, которой удалось перерегистрировать КМК по своему юридическому адресу в Верхней Пышме. КМЭЗ же призвал на помощь авторитетнейший на Урале ОПС "Уралмаш" (название общественно-политического союза Александра Хабарова совпадает с названием известной в Екатеринбурге преступной группировки не совсем случайно), причем до сих пор непонятно, стал ли ОПС акционером КМЭЗа.
Тем не менее в сентябре гендиректор УГМК Андрей Козицын направил в адрес генерального директора КМЭЗа Александра Вольхина пакет предложений об урегулировании конфликта, в корне меняющий прогнозы об исходе войны. Господин Козицын не настаивал на полном прекращении судебной войны, однако в его предложениях фигурировали намерения создать с КМЭЗом совместное предприятие по переработке медного лома и совместную инвестпрограмму на КМК. Кроме того, гендиректор УГМК без обиняков предложил прекратить противостояние между УГМК и КМЭЗом в СМИ. Пока официальный ответ Александра Вольхина неизвестен, но с этого момента боевые действия прекратились.
Казалось бы, для чего УГМК прекращать сражение, в котором победа наверняка бы осталась за ней, учитывая огромный политический ресурс, которым может пользоваться Искандар Махмудов? Похоже, едва ли не впервые в российской истории крупная компания добровольно отказывается от полного контроля над активами, чтобы не портить свой имидж. Симптоматично, что это произошло именно с УГМК, ранее мало стеснявшей себя в методах конкуренции на рынке.
Деньги и власть
Не менее любопытная ситуация связана с завершением реструктуризации активов группы "Норильский никель". Финал этой крупной даже по мировым меркам операции был неожиданным: гендиректором ГМК "Норильский никель" стал Михаил Прохоров, глава Росбанка и совладелец группы "Интеррос".
Реструктуризация "Норникеля" последние полгода проходила довольно болезненно, хотя оппонентам "Интерроса" удалось лишь изрядно потрепать нервы владельцу контрольного пакета, но не остановить процесс. Были и попытка приостановки по судебному определению котировок акций "Норникеля" в РТС и на ММВБ, и выступления мелких акционеров против операции, и отказ ФКЦБ признавать законность реструктуризации. Наконец, "Норникелю" предстояло выполнить самую щекотливую часть реструктуризации — обменять акции РАО "Норильский никель" на акции ГМК "Норильский никель" у десятков тысяч акционеров, разбросанных по всей стране. Слова экс-гендиректора "Норникеля" Александра Хлопонина о том, что к 2004 году капитализация компании может возрасти до $8 млрд, не стоили бы ничего, если бы обвинения в ущемлении прав мелких акционеров имели под собой основания.
И вот за несколько дней до завершения годового проекта, который менял структуру управления "Норникелем", из офиса компании пришла новость, которой не ожидал никто. Михаил Прохоров занял пост гендиректора "Норникеля", покинув ради этого пост главы преуспевающего Росбанка. Имидж крупного банкира, вхожего в высокие кабинеты и, по сути, одного из крупнейших владельцев личных состояний в России господин Прохоров сменил на образ директора заполярного комбината по выпуску чего-то крайне ценного, но не денег. Резонный вопрос: зачем?
Сам господин Прохоров объясняет свой поступок весьма логично. "Норникель" после завершения реструктуризации становится компанией, имеющей большие перспективы на мировом металлургическом рынке. Компании необходим переход к западному стилю менеджмента, а прежний гендиректор Джонсон Хагаджеев, блестящий производственник, не слишком подходил на роль chief operation officer. Еще один момент: господин Прохоров увидел в кресле гендиректора "Норникеля" продолжение своей карьеры бизнесмена, который будет пытаться сделать из ГМК компанию мирового класса. Не этим ли занимался на Chrysler легендарный Ли Якокка?
Последний аргумент, с нашей точки зрения, заслуживает пристального внимания. Карьера высококлассного менеджера в России становится как минимум столь же привлекательной, как карьера крупного собственника. Возглавив "Норникель", Прохоров стал человеком, который полновластно управляет развитием подконтрольного ему большого куска окружающей действительности под названием "Норильский никель". То, что власть ответственных решений в России становится в глазах владельцев бизнеса сравнимой по притягательности с властью денег,— это самый перспективный вывод, к которому деловой мир приходит после десяти лет развития капитализма в России.
Прошлое против будущего
Третья крупная сделка — это эмиссия акций, в результате которой был вытеснен с Красноярского алюминиевого завода бывший председатель совета директоров, а ныне обитатель СИЗО "Лефортово" Анатолий Быков. Этой сделкой, по сути, завершено строительства холдинга "Русский алюминий".
Напомним, Анатолий Быков и его партнеры после серии апрельских сделок акционеров "Сибнефти" с акциями КрАЗа потеряли контроль над предприятием. Они владеют около 28% акций второго по мощности алюминиевого завода страны, что, учитывая особенности устава КрАЗа, делает невозможным принятие любого стратегического решения "Русала" в отношении красноярского завода. Сам Анатолий Быков, дело которого о покушении на своего бывшего партнера Владимира Татаренкова уже передано в суд, через своего адвоката Генриха Падву неоднократно заявлял, что его вынуждают продать этот пакет. Покупателя он не называл никогда, однако понятно, что в нынешних условиях им может быть только "Русал". В "Русале", кстати, не отрицают, что "быковские акции" КрАЗа нужны холдингу, однако до лета 2001 года купить их у Быкова не удалось.
В августе ситуация вокруг пакета Быкова стала меняться не в лучшую для него сторону. 5 августа совет директоров КрАЗа, лояльный "Русалу", принял решение о проведении дополнительной эмиссии акций завода на сумму около $200 млн. А за неделю до этого, 27 июля, некий 27-летний житель Кемерова Анатолий Кондратов, владелец шести акций КрАЗа, по почте отправил в суд жалобу на действия бывшего совета директоров КрАЗа. Результатом жалобы стал арест пакета Быкова, точнее, 25,5% акций, принадлежащих офшорам Solomonia Co. и Agoma Enterprises.
Обстоятельства просто вынуждают подозревать "Русал" в судебной игре — 13 августа кемеровский суд арест с пакета снял, но акции, принадлежащие Быкову, за время ареста не могли быть зарегистрированы для участия в акционерном собрании, которое было назначено на 22 августа. В результате "Русал", который отрицает какую-либо связь с гражданином Кондратовым, может большинством голосов на собрании утвердить допэмиссию. В этом случае пакет Быкова уменьшится до 3% уставного капитала КрАЗа, а "Русал" станет единовластным хозяином завода.
С 22 августа собрание, которое проводилось в заочной форме, о предсказуемых итогах голосования ("Русал" был единственным участником собрания, который реально определял его итоги) не сообщало до 1 октября. По неофициальной информации, все это время "Русал" вел напряженные переговоры с партнерами Быкова о выкупе его акций в КрАЗе, однако к успеху они не привели, и 2 октября стало известно, что пакет Быкова будет размыт. По словам представителей "Русала", эмиссия проводится для привлечения на КрАЗ инвестиций, однако маловероятно, чтобы бумаги купили внешние инвесторы, не имеющие отношения к "Русалу".
Вытеснение Анатолия Быкова с КрАЗа, длившееся с февраля 1999 года, стало наряду с делом Живило и делом Качканарского ГОКа символом российской деловой практики в самой циничной ее форме. По сути, допэмиссия завершила историю консолидации активов в алюминиевой отрасли России. Она фактически откроет "Русалу" дорогу к завершению формирования алюминиевой компании мирового масштаба. Казалось бы, что Олегу Дерипаске, который в свое время использовал такую же схему, чтобы вытеснить с Саянского алюминиевого завода (СаАЗ) бывшего партнера — TWG, до того, корректно или некорректно обошлись с Быковым? Через год имя Быкова забудется, как забылось имя главы AIOC Феликса Львова, экс-главы "Норникеля" Алексея Филатова, экс-гендиректора БрАЗа Бориса Громова.
Тем не менее "Русал" до последнего момента отказывался завершать десятилетнюю историю алюминиевого бизнеса в России скандальной сделкой. Не потому ли, что новая страница истории всегда является продолжением предыдущей?
ДМИТРИЙ БУТРИН
16 ОКТЯБРЯ 2001 ГОДА ВЫЙДЕТ ОЧЕРЕДНАЯ СЕРИЯ СТАТЕЙ КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ РОССИЯ | 10 ЛЕТ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ — Нефтяная промышленность