Какова вероятность поимки организаторов недавних терактов? Каким образом можно повысить уровень безопасности в России? И как достичь максимального эффекта в борьбе с террористами? Эти и другие вопросы ведущий «Коммерсантъ FM» Петр Косенко обсудил с вице-президентом Международной ассоциации ветеранов «Альфа» Алексеем Филатовым в рамках программы «Действующие лица».
Фото: Ari Jalal FOR EDITORIAL USE ONLY. NO RESALES. NO ARCHIVE. , Reuters
«Решить проблему раз и навсегда можно только совместными усилиями»
Алксей Филатов о новых способах коммуникации между террористами: «Говорят, что сейчас очень активно полицейские просматривают почту, потому что вообще во Франции очень сильно развита почта, и, видимо, есть какие-то оперативные данные. Сейчас особое внимание обращают именно на почтовые отправления и почему-то на мусорные баки. И есть еще такая информация, что преступники обменивались через игровые приставки. Вот это удивительно, но для нас это, опять же, новое. Мы рассуждали, как с этими соцсетями бороться, засекреченными, не засекреченными. А в общем, террористы не стоят на месте. Там очень много таких светлых мозгов, и видите, придумали новую ситуацию. Говорят, что вот эти видеоигры. Огромное количество информации каким-то образом под контроль поставить сложно. Я так понимаю, идет обмен, его очень тяжело проконтролировать».
О том, как достичь максимального эффекта в борьбе с террористами: «Очень тяжело даже прогнозировать последствия таких вещей. Я думаю, что все силовики сейчас это понимают, и, в общем-то, видите, что речь идет даже, может быть, о введении чрезвычайного положения не на несколько дней, а на несколько месяцев. Будем надеяться, что наши партнеры сработают, что наши российские спецслужбы тоже будут ухо востро держать, что ничего подобного не произойдет. Но я еще раз говорю, что на ближнем подступе, на своих улицах бороться с терроризмом очень тяжело. Надо бороться там, где они тренируются, там, где их голова сидит, там, где формируются финансовые потоки, надо бить туда».
«Вы знаете, я хотел бы одного, чтобы все-все, кто участвует сейчас в этой заварухе на территории, скажем, Сирии и Ирака, все, а там очень много представлено интересов, наконец-то поняли, что вот так, как сейчас пытаемся мы разрешить эту ситуацию с ИГИЛ (террористическая организация; запрещена в России. – «Ъ FM»), с умеренной оппозицией, кто-то с Асадом пытается решить вопрос — так решать эту проблему нельзя. Мы все должны это сейчас понять. Все: и американцы, и особенно европейцы, и мы, — что так, как до сих пор развивались события, если увеличим мы в два раза бомбежки, в три раза точность этих бомбежек, мы проблему эту не решим. Даже новейшая история нам показывает, события в Афганистане, что не решить эту проблему таким образом, особенно если правая рука отсекает, а левая подпитывает. Надо сесть, определить своего врага, который на самом деле враг всем, умерить какие-то свои политические амбиции и решить с ИГИЛ проблему раз и навсегда. Только совместным образом».
«За 14 лет мы так навоевали, что терроризм стал намного серьезнее и сильнее»
Алексей Филатов о повышении уровня безопасности в стране: «Уровень безопасности, прежде всего, зависит не столько от боевой готовности или бдительности граждан, или готовности силовых структур, а от террористической опасности. Чем больше внешних угроз, чем больше людей и групп людей, центров, которые планируют провести какие-то теракты, тем больше вероятность, что какие-то из этих терактов будут осуществлены. Это можно с любой гражданской профессией сравнить — врача или педагога — сколько ты не лечи людей, если ты этим занимаешься постоянно, ты иногда ошибаешься и ставишь неправильный диагноз. Так и в работе силовых структур: если сотни групп независимых готовят такие теракты, то на все 100% гарантировать, что ни один враг не пройдет, ни одного взрыва не осуществиться, может только нездоровый психический человек. Поэтому, прежде всего, опасность зависит именно от внешней опасности.
Я считаю, что сейчас ситуация похожа на 2000-2001 год, такая аналогия у меня возникает, даже по нашим отношениям с основными лидерами, с мировым сообществом. Если вспомнить 2000 год, 2001 год, прямо буквально перед взрывом Башен-близнецов мы вели Вторую чеченскую войну, мы это называли "антитеррористической операцией". Американцы и все страны НАТО, Франция, Германия нам говорили, что мы занимаемся геноцидом собственного народа, что мы неправильно поступаем, что надо какими-то другими методами действовать. И тут происходит 11 сентября, сразу же разворачивается курс Америки и НАТО практически на 180 градусов. Они признают, что на самом деле будущий Имарат Кавказ — это большая опасность для всего человечества. Они начинают с нами делиться оперативной информацией, помогать нам, брать какие-то наши наработки, заходят в Афганистан, Ирак. И с этим связана, по-моему, оттепель в наших отношениях с Америкой, как раз после этой общей трагедии».
О методах искоренения терроризма: «Как-то эффективно бороться на улицах Москвы с терроризмом, если угроза серьезная, практически невозможно. Мы боролись на Кавказе, у нас был там источник в начале этого века, и мы этот источник победили, мы убрали всех главарей. Сейчас назначаются там старшими молодые люди, которым 27-28 лет, это еще пацаны необстрелянные, уже нет у них авторитета. Мы снизили уровень угрозы, наши силовики отработали хорошо и здорово, но сейчас уровень угроз опять нарастает, причем по экспоненте. И говорить, что мы готовы на 100% их на московских улицах скручивать, нейтрализовывать, я не могу. Пока мы не победим источник этого зла, как мы это сделали на Кавказе, вряд ли мы сможем гарантировать нашим гражданам на 100%, что ни одного теракта на улицах наших городов и РФ не совершится».
О крушении Airbus A321 в Египте: «Я, в отличие от наших законодателей и чиновников, вижу некую логическую связь между открытием нашего фронта в Сирии, заявлениями лидеров запрещенного в России "Исламского государства" и других бандформирований — что они объявляют нам джихад и будут по всему миру нас преследовать, и наших людей уничтожать — и с этим взорванным аэробусом вижу некую связь. Некоторые депутаты и политики этой связи не видят. Это третий закон Ньютона: каждое действие рождает противодействие. Когда охотник идет на охоту, у него есть два выхода — или убить зверя или не стрелять, потому что раненый зверь намного опаснее. Здесь такая же ситуация. Я думаю, что выбор нашего авиалайнера не случаен, не случайно и место — аэропорт Шарм-эш-Шейха — это, наверное, самый слабый с точки зрения антитеррористической безопасности аэропорт, и он не случайно выбран. Для этого сил и средств потребовалось немного, а результат очень трагичный — 224 человека».
«Сомнений нет, что преступники будут найдены и уничтожены»
Алексей Филатов о вероятности поимки террористов: «К сожалению, наша российская новейшая история знает уже очень много случаев подобных терактов, даже терактов еще крупней, я напомню, это 1995 -й — Буденновск, 2002-й — «Норд-Ост», 2004-й — Беслан, это и Домодедово, и метро. И вы знаете, всегда после таких знаковых, тяжелых для России терактов звучали заявления. И эти заявления первых лиц всегда подкреплялись действиями.
Там, в своем логове или за границей, но люди, напрямую или косвенно участвующие в этих терактах, и других терактах, все были, в общем-то, найдены и, как у нас принято говорить, нейтрализованы. Сейчас можно оценивать это порядка 90-95%. Если и остались, то, как правило, это не руководители, а какие-то мелкие сошки, которые где-то рядом проходили. А так, начиная от Басаева, заканчивая Хаттабом и другими лидерами, которые брали на себя ответственность, все были одним или другим способом уничтожены, поэтому, вы знаете, сомнений даже нет, что то, что сегодня было заявлено, мы не оставим без ответа. То, что преступники будут найдены и уничтожены, тоже сомнений не может быть, вопрос только времени».
Об эффективности вознаграждения за информацию о террористах: «Насчет того, серьезно мы к этой теме относимся или нет, конечно, мы к ней относимся очень серьезно. Но то, что касается $50 млн и надежды, что эта приманка сработает, у меня 50 на 50. Я думаю, что здесь все-таки, наверное, 50% такого пиара. Хотя я вам скажу, по опыту борьбы на Кавказе эти вознаграждения очень хорошо работали. Не бегут сдавать на перегонки, но если есть хорошая финансовая мотивация, несмотря что это даже Кавказ вроде бы, как там, знаете, у нас есть такое некое своеобразное представление, мы вообще считаем, что все это у нас там связано как-то со стукачеством, а на Кавказе это втройне стукачество, но работало, хорошо работало. Единственное, вы знаете, проблемы такие всегда были, после всех терактов всегда говорили, мол, как вы думаете, в каком направлении надо работать? Я всегда говорил, что надо развивать агентуру и надо давать деньги на то, чтобы просто покупать информацию».