Алексей Филатов о повышении уровня безопасности в стране: «Уровень безопасности, прежде всего, зависит не столько от боевой готовности или бдительности граждан, или готовности силовых структур, а от террористической опасности. Чем больше внешних угроз, чем больше людей и групп людей, центров, которые планируют провести какие-то теракты, тем больше вероятность, что какие-то из этих терактов будут осуществлены. Это можно с любой гражданской профессией сравнить — врача или педагога — сколько ты не лечи людей, если ты этим занимаешься постоянно, ты иногда ошибаешься и ставишь неправильный диагноз. Так и в работе силовых структур: если сотни групп независимых готовят такие теракты, то на все 100% гарантировать, что ни один враг не пройдет, ни одного взрыва не осуществиться, может только нездоровый психический человек. Поэтому, прежде всего, опасность зависит именно от внешней опасности.
Я считаю, что сейчас ситуация похожа на 2000-2001 год, такая аналогия у меня возникает, даже по нашим отношениям с основными лидерами, с мировым сообществом. Если вспомнить 2000 год, 2001 год, прямо буквально перед взрывом Башен-близнецов мы вели Вторую чеченскую войну, мы это называли "антитеррористической операцией". Американцы и все страны НАТО, Франция, Германия нам говорили, что мы занимаемся геноцидом собственного народа, что мы неправильно поступаем, что надо какими-то другими методами действовать. И тут происходит 11 сентября, сразу же разворачивается курс Америки и НАТО практически на 180 градусов. Они признают, что на самом деле будущий Имарат Кавказ — это большая опасность для всего человечества. Они начинают с нами делиться оперативной информацией, помогать нам, брать какие-то наши наработки, заходят в Афганистан, Ирак. И с этим связана, по-моему, оттепель в наших отношениях с Америкой, как раз после этой общей трагедии».
О методах искоренения терроризма: «Как-то эффективно бороться на улицах Москвы с терроризмом, если угроза серьезная, практически невозможно. Мы боролись на Кавказе, у нас был там источник в начале этого века, и мы этот источник победили, мы убрали всех главарей. Сейчас назначаются там старшими молодые люди, которым 27-28 лет, это еще пацаны необстрелянные, уже нет у них авторитета. Мы снизили уровень угрозы, наши силовики отработали хорошо и здорово, но сейчас уровень угроз опять нарастает, причем по экспоненте. И говорить, что мы готовы на 100% их на московских улицах скручивать, нейтрализовывать, я не могу. Пока мы не победим источник этого зла, как мы это сделали на Кавказе, вряд ли мы сможем гарантировать нашим гражданам на 100%, что ни одного теракта на улицах наших городов и РФ не совершится».
О крушении Airbus A321 в Египте: «Я, в отличие от наших законодателей и чиновников, вижу некую логическую связь между открытием нашего фронта в Сирии, заявлениями лидеров запрещенного в России "Исламского государства" и других бандформирований — что они объявляют нам джихад и будут по всему миру нас преследовать, и наших людей уничтожать — и с этим взорванным аэробусом вижу некую связь. Некоторые депутаты и политики этой связи не видят. Это третий закон Ньютона: каждое действие рождает противодействие. Когда охотник идет на охоту, у него есть два выхода — или убить зверя или не стрелять, потому что раненый зверь намного опаснее. Здесь такая же ситуация. Я думаю, что выбор нашего авиалайнера не случаен, не случайно и место — аэропорт Шарм-эш-Шейха — это, наверное, самый слабый с точки зрения антитеррористической безопасности аэропорт, и он не случайно выбран. Для этого сил и средств потребовалось немного, а результат очень трагичный — 224 человека».