30 ноября в Москве на 89-м году жизни скончался самый, может быть, знаменитый в своем Отечестве кинорежиссер — Эльдар Рязанов. 28 художественных фильмов, 22 киносценария, 17 книг, 7 лет работы ведущим "Кинопанорамы", десятки лет работы на телевидении для других передач — все это важные цифры из энциклопедии, но в нашей памяти Рязанов — это прежде всего коллективные эмоции.
Фото: РИА Новости
Фото: РИА Новости
Фото: РИА Новости
Фото: В. Кречет / Фотоархив журнала «Огонек»
Про таких культурных героев, как Рязанов, при кончине принято говорить: ушла эпоха. И она правда ушла — таких как Рязанов больше не будет. Вот только таких и при его жизни рядом как-то не наблюдалось. А время, наоборот, в последние годы его жизни совершило поворот на 180 градусов, и, казалось бы, навсегда ушедшие вместе с СССР герои комедий Рязанова, вернулись во всей своей красе. Мол, зря вы нас похоронили — наш "Гараж" всегда с вами. Сам Эльдар Александрович, в конце 1980-х сетовавший, что его материя — юмор — сиюминутна и новым поколениям его фильмы будут ладно что непонятны — просто несмешны, в 2000-х с ужасом наблюдал, что естественный ход вещей нарушен и песни чиновников из его горькой "Забытой мелодии для флейты" поет уже целая армия новых троглодитов. Жизнь умеет шутить не хуже Рязанова с Брагинским.
Вообще-то ничто не мешало Эльдару Рязанову стать нормальным хорошим советским кинорежиссером. Он не бредил кинематографом, как десятки его сверстников и сокурсников по ВГИКу, он и в сам ВГИК-то попал случайно, в неполных 17 лет на режиссуру не берут. Сам абитуриент мечтал о мореходном училище, думал как-то в этом самом ВГИКе перекантоваться годик, но что-то такое в нем увидел набиравший в 1944 году курс Григорий Козинцев, ну а потом о мореходке никто уже и не вспоминал. При поступлении фильмов он видел мало, набирал уже по ходу дела, но зато именно ему досталась в подарок рукопись "Ивана Грозного" с дарственной надписью: "Дорогому Эльдару Александровичу Рязанову — проходимцу, тунеядцу и бездельнику. Профессор С. Эйзенштейн". На последних курсах, учитывая, что фильмов в стране выходило крайне мало, он легко согласился на переориентацию с художественного кино на документальное и лет пять после выпуска вполне активно снимал по всей стране советских тружеников, не гнушаясь "восстановленных фактов" (так красиво назывались инсценировки документальных или псевдодокументальных сцен) и перекрашивания, хоть и не травы на газоне, но грязных стен, неуместных в красивом фильме. Он не тяготел к глубокомысленности и длинным кадрам, дождь в его фильме всегда был мокрым и требовал зонтика, а снег не отсылал к Брейгелю, а зло кусал через ботинки на тонкой подошве. А еще он любил и умел смешить людей.
Его настоящим дебютом стала, конечно, "Карнавальная ночь" (1956). Еще вполне гэговая по форме комедия, легкое дыхание которой было совершенно неотразимым. Большой неуклюжий Рязанов сам был для этого фильма в роли воздушной героини Гурченко, наивно и как бы шутя ломающей старые схемы. "Человека из ниоткуда" (1961) зритель тогда не увидел, а когда фильм разрешили, время убежало далеко вперед, похоронив отличные работы Юрского и Папанова. В 1962-м была шикарная "Гусарская баллада", подарившая народу красавца Яковлева, крошку Голубкину и сотни анекдотов про поручика Ржевского. Но только в 1966-м Рязанов стал тем самым Рязановым, с которым мы все выросли, повзрослели и даже немного успели состариться: вышел "Берегись автомобиля", абсолютно гениальный, покадрово и дословно, фильм. В нем была найден основной мотив рязановского оркестра — маленький человек со своей правдой и своей маленькой смелостью за нее бороться. Мы все в лучших своих проявлениях дети Деточкина, а уж Новосельцев, жена Гуськова и "продавший Родину за машину" Фетисов, старики-разбойники, провинциальный актер Бубенцов и корнет Плетнев и еще многие-многие другие рязановские герои так точно оттуда родом.
Дорогому Эльдару Александровичу Рязанову — проходимцу, тунеядцу и бездельнику. Профессор С. Эйзенштейн
Временем Рязанова был самый застойный застой — 1970--первая половина 1980-х. "Старики-разбойники" (1971), "Невероятные приключения итальянцев в России" (1973), "Ирония судьбы, или С легким паром!" (1975), "Служебный роман" (1977), "Гараж" (1979), "О бедном гусаре замолвите слово" (1980), "Вокзал для двоих" (1982), "Жестокий романс" (1984), "Забытая мелодия для флейты" (1987), "Дорогая Елена Сергеевна" (1988). Нигде больше Рязанов не достигнет высоты и чистоты "Берегись автомобиля", в его фильмах будут длинноты, назидательность, интеллигентское культурное высокомерие в великих стихах и слишком хорошей музыке Петрова — все то, за что поругивали режиссера тогда и очень любят ругать сейчас. Но его голос будет для этого тягучего резинового времени спасительным. Его истории, его "сказки" смеялись над нами по-доброму и давали выдохнуть, посмотреть на себя со стороны. Да, герои Вампилова выходили точнее и жестче, а женщины Смирнова отчаяннее и безотраднее, но Лукашин и Надя были в каждом доме, и именно фильмы Рязанова впускали в эти дома ощущение, что не все спокойно в датском королевстве. Эту функцию комедии они выполняли безукоризненно.
Сегодня, когда все советское опять тут как тут, модно Рязанова списывать в запас. Апологетика, как считают такие критики, мелкого советского консюмеризма, этическое уродство главных героев всех наших Новых годов, его фильмы как пища для антропологических, а не киноведческих исследований, растерянность его последних фильмов — все ставится в вину. Тут можно поспорить с каждым пунктом. Но спорить не имеет смысла. Потому что Рязанов в нашей крови; потому что наши дети готовы, не понимая толком фабулы, раз за разом смотреть "Берегись автомобиля"; а под стук ножа при резке очередного новогоднего оливье мы искренне заливаемся хохотом над в пятидесятый раз виденной сценой в бане; потому что мы говорим цитатами из его фильмов; потому что Цветаева и Ахмадулина из его фильмов ушли в народ и как-то там вполне себе угнездились; потому что он любил своих героев и научил нас любить их в себе.
Его мир состоял из простых людей. И только они имели в нем смысл
Российское кино бедно на хорошие комедии, да и на простые истории небогато. Мы предпочитаем мыслить вширь и вглубь, обобщать и возноситься. С простыми историями нынче дотошнее всех носится одна Авдотья Смирнова, и сколько ей пришлось за это всего наслушаться. И вот это-то и есть тот диагноз обществу, который всегда ставил Рязанов. Его мир состоял из простых людей. И только они имели в нем смысл. Прощаясь с ним, мы легко можем повторить вслед за Кириллом Серебренниковым: "Спасибо, Эльдар Александрович. Мы все состоим из вашего кино. Во всяком случае, лучшее, что есть в нас".