Как сообщал “Ъ”, приостановка авиасообщения с Египтом может продлиться «не месяц-другой, а годы». Свое решение о сроках приостановки полетов в эту страну должны вскоре вынести Британия и Германия. Больше всего пострадают в этой ситуации не перевозчики и турфирмы, а прежде всего сами египтяне. Отток туристов может привести к потере сотен тысяч рабочих мест, отсутствию инвестиций в отрасль, падению курса валюты и повышению цен. С какими страхами живут простые египтяне, выяснял корреспондент “Ъ” АРТЕМ ГАЛУСТЯН.
Фото: Asmaa Waguih , Reuters
«Завтра можно без хлеба остаться»
30-летний Амин живет и работает в Хургаде уже шесть лет, сам он родом из Каира. Его беременная жена Арина — гражданка России — не работает и воспитывает их трехлетнего сына. Несколько лет назад Амин получил бухгалтерское образование, отучился на курсах русского языка и устроился экскурсоводом. Ежемесячный доход Амина составляет примерно $600–700 — на семью из трех человек этих средств здесь вполне достаточно. «Раньше туристы больше ездили и больше тратили: ходили, как минимум, на две-три экскурсии. А сейчас хорошо, если хотя бы одну купят»,— расстраивается молодой египтянин.
В начале декабря Амина должны были повысить до должности отельного гида, который продает отдыхающим экскурсионные туры в гостиницах. По местным меркам очень хорошо оплачиваемая работа — от $1 тыс. до $1,5 тыс. в месяц. «Но кому теперь такая работа нужна, ведь отели скоро окажутся пустыми,— жалуется он.— Мы последние недели как на иголках сидим. Не сегодня-завтра ведь можно без хлеба остаться». Амин думает отказаться от повышения и продолжать заниматься трансферами отдыхающих, сопровождать их в поездках и быть гидом. Но как он признается, возможно, в декабре у него и этой работы уже не будет, а работодатель отправит персонал в неоплачиваемый отпуск на несколько месяцев. «Я не знаю, что я буду делать. У меня ребенок маленький, и мы еще одного ждем»,— делится он переживаниями.
Хургада из маленького поселка британцев-нефтяников, а потом военного городка стала превращаться в туристический центр в конце 1970-х. В 1980-х египетские власти привлекли солидные иностранные и внутренние инвестиции, после чего город стал магнитом не только для отдыхающих, но и для самих египтян. Сюда на протяжении четырех десятилетий съезжаются работать со всех городов страны. Большинство жителей Хургады (население около 100 тыс. человек) заняты в сферах туризма, строительства и обслуживания. «В Шарм-эш-Шейхе получают в два-три раза больше, чем мы здесь,— говорит бывший работник отеля Мустафа.— Там всегда престижнее было отдыхать, еще со времен Мубарака (бывший президент, чья резиденция находилась в Шарм-эш-Шейхе,— “Ъ”). Туда чаще ездили, и ездили богатые туристы». Но у Хургады есть свои преимущества: здесь не так дорого, сюда приезжают, чтобы посетить древний Луксор и позаниматься дайвингом. И так сложилось, что именно этот город стал местом преимущественно для семейного отдыха. Россияне, британцы, немцы, итальянцы и украинцы — основные категории отдыхающих в Хургаде. Российских туристов здесь по сравнению с другими в два-три раза больше. «Фараон», «Дом хлопка Каркуша», «Египетский кожа» — всюду вывески на русском языке. На одной из линий порта «Марина» гуляют туристы из России. «Шиша, шиша! Сюда, друг!» — местные кальянщики и администраторы кафе не устают настойчиво зазывать к себе.
Никакой тревоги или беспокойства события последних недель у туристов здесь не вызывают. Многие вообще не следят за новостями, а так называемую эвакуацию воспринимают спокойно. Никто насильно туристов домой не отправляет: те, кто успел сюда приехать до отмены рейсов, проводят свое время так, как планировали.
«Тут революция опять начнется»
Египетские СМИ не муссируют информацию об отмене полетов, а Министерство туризма пока не сделало никаких серьезных заявлений. Тем не менее приостановка авиасообщения с Россией и странами ЕС — главная тема: таксисты, персонал отелей, гиды, мелкие бизнесмены, хозяева кафе и официанты только и говорят об оттоке туристов. 40-летний Раффа уже год ведет стройку своей гостиницы, о которой давно мечтал. К следующему сезону он собирался ее открыть, но уже сомневается в целесообразности. «Пока не поздно, попробую перестроить под что-то другое,— растерянно рассказывает Раффа.— Может, кафе. Или магазин. Хотя и это не пойдет. Что ни пробуй, тут все равно все на туристах зарабатывают». Экскурсовод Амин говорит, что местные отели, безусловно, понесут убытки, но их владельцы имеют приличные накопления, а вот простым людям типа горничных или водителей будет совсем тяжело.
Число занятых в сфере туризма в Египте более 3 млн человек — около 11,5% из общего числа работающих в стране. Вклад туротрасли в ВВП государства в 2014 году составил более $36 млрд — почти 13% от ВВП. Экономика некоторых городов, как, например, Хургады или Шарм-эш-Шейха, держится только на туризме. Персонал этих курортов — это «сборная» со всей страны. Люди приезжают на заработки из Каира, Александрии и других городов, остаются месяцами и годами и отправляют деньги родным.
Местные признаются, что только недавно оправились от революций, которые за последние пять лет дважды нанесли ощутимый удар по отрасли. А теперь со страхом ждут окончательного объявления о запрете полетов в Египет из России и стран ЕС. «Если иностранцы скажут, что надолго или вообще закрывают авиасообщение, то здесь будет настоящая катастрофа,— рассказывают Амин и его жена.— Один уборщик кормит в среднем пару семей. Куда он теперь пойдет? Тут революция опять начнется».
На текущей неделе уже случились резкие колебания курса египетского фунта к доллару. Здесь уверены, что динамика падения будет неизбежно сохраняться и дальше. Ведь сборы за визу — $25 с одного въезжающего — направляются в валютный резерв национального банка и поддерживают курс. Жена египтянина Арина объясняет, что для экономики их семьи это может стать настоящим ударом. «Аренда квартиры в недорогом районе, как наш,— $200, коммунальные услуги — мы еще по-божески платим — до $40,— перечисляет она.— Потом транспорт: проезд на маршрутке до 2 фунтов (египетских) за поездку, такси — $1–2, а если надо ехать в Каир, например, к родственникам,— еще $20. Телефонная связь — больше $20 в месяц за двоих».
Молодая семья живет в районе старого города — Дахаре. Монолитные четырех-пятиэтажные дома-коробки, ларьки с овощами, пара мечетей, новые и заброшенные строительные площадки — эти места находятся далеко от курортных линий. Здесь практически невозможно встретить туристов, только местных — чаще всего женщин в чадре в сопровождении своих мужей. Арина ходит за покупками в магазин один-два раза в неделю и почти всегда берет один и тот же набор продуктов на $25. Итого, если сложить все базовые затраты, расходы семьи составят $500–600 в месяц (при бюджете около $600–700). «Мы еще, считайте, нормально живем. Есть те, кому гораздо хуже,— добавляет Амин.— А если курс доллара вырастет, вот тогда серьезные проблемы начнутся и у нас». Приятель их семьи армянин из Донецкой области переехал в Хургаду год назад в надежде подзаработать. Сначала был аниматором в отелях, потом стал водителем. «Что от Египта останется без туристов? Одно название! — огорчается он.— Этот месяц еще кое-как будет доходный, а дальше не знаю, что будем делать». Одних только российских туристов в Египет до конца года должно было приехать более чем 1,5 млн.
Вечером центральная улица Хургады полупустая — непривычная картина для сезона. Египетские парни, торгующие сувенирами, громко хлопают и свистят в след туристке в коротких шортах. «Смотри, туристов уже аплодисментами встречают»,— замечает местная жительница. Экскурсовод Амин и его друг Раис — пограничник в аэропорту Хургады — встречаются после рабочего дня поужинать и поговорить о делах. Двухчасовой разговор заканчивается так:
— Амин, что делать будем?
— Работу новую искать.