 |
С уважением
Евгений Новиков, Санкт-Петербург
От редакции. Приносим извинения читателям и губернатору Санкт-Петербурга Владимиру Яковлеву, которого мы действительно по недоразумению назвали в честь президента Белоруссии Александром.
Здравствуйте.
Я бы хотел поблагодарить всех создателей журнала "Власть" от 18 сентября (#37). По правде сказать, это был первый номер, который я прочитал, но он точно не будет последним. Я обнаружил, что в вашем журнале была напечатана лучшая подборка материалов о терроре в США. Это самое полное и подробное собрание различных статей, позволяющих проследить хронологию событий и ответить на главные вопросы, встающие в связи с этой трагедией. (Если выразить мое отношение к этому, то мне жаль людей, равно как мне было жаль людей, погибавших в Югославии, Ираке, погибших в Хиросиме... Политические проблемы, конечно, важны, общемировые вопросы стоят довольно остро. Их можно решать разными способами, но смерть остается смертью. Остается только надеяться, что насилие в решении этих проблем будет занимать последнее место.) Для меня, как для будущего экономиста, студента Всероссийской академии внешней торговли, было весьма интересно и полезно прочитать о политических и, главное, экономических последствиях этих событий. Отдельно я бы хотел выразить свое восхищение заместителю главного редактора Веронике Куцылло. Я всегда был уверен, что русские люди — люди смелые. Но чтобы молодая женщина отправилась туда, куда таксисты ехать отказываются,— это в моих глазах очень весомо. Так укрепляется вера в граждан страны, в которой я живу, и вера в то, что у этой страны есть будущее, несмотря на все сегодняшние проблемы. Я действительно восхищаюсь ее мужеством. Еще раз благодарю всю команду журнала, желаю вам дальнейшей плодотворной работы, хотя и надеюсь, что в будущем вам не придется освещать столь трагичные события.
С уважением, отныне ваш читатель
Владимир Глухов
Моя сокурсница по университету, Фатима, четыре дня не приходила на занятия: посольство Кувейта, опасаясь погромов, не рекомендовало появляться своим гражданам в публичных местах. На пятый день появилась расстроенная. Попросила слово и выступила перед студентами: "Мой отец в 1991 году воевал против Саддама Хусейна и поддерживал американских военных. Попал в плен и провел восемь лет в багдадской тюрьме для политузников. Там его побрили и запрещали отращивать бороду (для правоверных мусульман это страшное унижение). Наконец, правительство Кувейта добилось его освобождения, и он, забрав семью, выехал в Штаты. Президент США предоставил ему политубежище и статус беженца. В семье семеро детей. Почему же сейчас соседи плюют в нашу сторону и говорят, чтобы мы убирались из Америки? Ведь мы же скорбим о погибших не меньше других. Почему необразованные люди такие злые?!" У Фатимы слезы в глазах. Еще трое студентов из Кувейта ушли из университета: их забрали родители, опасаясь агрессии и насилия...
Если мы во времена Союза возмущались тем, что бумажка ценилась важнее человека, то в Штатах без бумажек ты вообще не существуешь. Если у тебя нет Social Security Number (номер социального страхования), ты не человек, а просто недоразумение, лишний материал на этой земле. Я ежедневно сталкиваюсь с этой вопиющей дискриминацией и принципиально пытаюсь доказать, что человек ценен не наличием у него какого-то номера, а сам по себе. Они лишь недоуменно улыбаются и не понимают, как это можно жить "без номерка на ноге". Так вот, на днях я был окончательно раздавлен американским бюрократическим мышлением. В наш университет приехал передвижной пункт приема донорской крови, и многие студенты, как самая передовая часть населения, двинулись сдавать кровь. Отстояв приличную очередь, я предстал перед толстой, рыжей санитаркой, которая спросила с меня какой-нибудь ай-ди (ID — документ, удостоверяющий личность). Я подал свой студенческий билет (хотя тоже непонятно зачем). Она аккуратно записала мои данные в длинную подробную анкету, спросив, как правильно спеленговать трудную русскую фамилию, и попросила ответить на ряд стандартных вопросов. Первый — ваш номер социального страхования? — поверг меня в смятение. Я стал объяснять, что учусь в университете и у меня нет этого пресловутого номерка, так как он мне сто лет не нужен. "И вообще,— горячился я,— мне не дисконтная карточка нужна (без номера соцстрахования ее вам не откроют в магазине), а я хочу помочь жертвам террора!" Санитарка спокойно смотрела на мой праведный гнев и, улыбнувшись, спросила: "О`кей! Тогда можно посмотреть вашу водительскую лицензию?" Я честно протянул наши псевдомеждународные водительские права. Санитарка долго всматривалась в непонятные буквы, сравнивала фото, затем сказала, что должна посоветоваться со старшей медсестрой. Вернулась она через минуту в сопровождении старшей сестры. Та поинтересовалась, что за лицензия у меня и нет ли у меня "настоящей", пенсильванской водительской лицензии. Мои объяснения о том, что в соответствии с международной автомобильной конвенцией это удостоверение при наличии заверенного перевода (а он у меня есть) должно рассматриваться как международный документ, не возымели никакого эффекта. Сестра покачала головой, вежливо поблагодарила за то, что потратил свое время, и добавила, что без номера соцстраха им нельзя принимать мою кровь (между прочим, первой группы). Я был настолько поражен, что сперва спросил, за что же мне спасибо, если я ничего еще не сдал. Сестра натянуто улыбнулась: "Спасибо, что остановились у нас и потратили свое время". Я не сдержался и спросил: "Вам что нужно — моя кровь или какой-то номерок?" Сестра и санитарка превратились в каменное изваяние: "Нам лично ничего не нужно. Таков порядок, извините. Следующий". И тут уж я совсем разозлился (даже теперь жалею): "Вы никогда не победите в войне, которую сейчас начинаете, потому что в вашей стране бумажки важнее людей, водительское удостоверение ценнее, чем кровь человека!"
Вот так я не стал американским донором.
Дома меня ждал младший сын, который репетировал американский гимн и песню "Боже, храни Америку!", которую они всем классом и всей школой поют по утрам и по окончании занятий. Мотив и слова хорошие. Я видел в Вашингтоне, как ее пели члены конгресса и сената на ступенях Капитолия. Впечатляет. Это как забытая песня нашей юности "Широка страна моя родная...". Тоже брала за душу. А пока каждый день я вижу испуганные глаза соседей-мусульман (их старший сын даже сбрил бороду); резервистов, съезжающихся не спеша к соседней военной базе; автомобили, украшенные американскими флагами; выступления исламских лидеров, пытающихся покаяться за своих безумных братьев по вере; молодежные пикеты в поддержку американского ответа террористам и детей, поющих американские официальные псалмы... Видимо, пришло время каяться всем. Так что, Боже, храни Америку!
Павел Астахов, российский адвокат и американский студент