 |
— Последнее десятилетие в истории республики было весьма непростое. Как вы оцениваете его итоги?
— Однозначной оценки этому периоду дать нельзя. Думаю, его надо разделить на две части.
Первая охватывает несколько лет сразу после развала Советского Союза и прихода первого президента Бориса Ельцина. Это был волевой руководитель, принимающий нестандартные решения и умеющий настоять на них. К сожалению, характер его проявлялся не всегда с пользой для страны. В нем уживались слабые и сильные стороны. И если вначале сильные стороны превалировали, то затем слабые взяли верх. Иначе ничем не объяснить утраты федеральным центром важнейших властных полномочий, которые были отданы регионам.
Вторая часть — это годы, когда многие руководители на местах поняли, что больше нет никаких сдерживающих факторов. Я бы назвал это периодом регионального самодержавия. Все это с определенными поправками можно спроецировать и на Республику Коми. Мы отступили в экономике, в решении социальных проблем и поддержке населения и во многом другом. Пик отступления пришелся на 1996-1997 годы. К этому времени республика потеряла основные рычаги своего влияния практически на все бюджетообразующие направления промышленности. Я имею в виду нефть, газ, лесопромышленный комплекс — у нас нигде нет блокирующего пакета акций. Осталась лишь угольная отрасль. Правда, мы отступали с меньшими потерями за счет того, что потенциал у нас все-таки был гораздо выше, чем у других регионов. Сейчас мы, как и вся Россия, медленно выкарабкиваемся. Медленнее, чем могли бы.
— Но ведь в республике средняя зарплата одна из самых высоких в стране?
— Давайте уберем оттуда высокую заработную плату нефтяников, газовщиков, угольщиков, то есть людей тех профессий, которых в большинстве субъектов просто нет, давайте уберем районные северные коэффициенты. Учитывая цены на основные продукты питания, на предметы потребления, мы окажемся ничуть не в лучшей ситуации, чем жители Брянской, Тульской или Белгородской области. Но ведь там нет нефти, газа, угля. Почему же мы не используем свой гигантский потенциал? С моей точки зрения, причина в методах управления регионом, в использовании старого управленческого багажа. В ориентации исключительно на крупный сырьевой бизнес и отсутствии должного внимания к малому и среднему предпринимательству, перерабатывающим отраслям. В фактическом отказе от эффективной социальной политики.
Да, объемы производства в республике растут, но они растут и в целом по России. В этом нет, или почти нет, заслуги руководства. Если бы из всех экономических департаментов в Коми осталась одна налоговая служба, ничего бы не изменилось.
— Контраст между тем, что республике дано природой, и весьма низким уровнем жизни населения действительно разительный. Как можно исправить это положение и сколько времени это может занять?
— Я уже говорил, что экономический потенциал республики огромен. Ресурсы есть. Убежден, что сегодня самые необходимые и одновременно самые эффективные вложения бюджетных средств — это инвестиции в развитие человека, в социальную сферу.
Часто спрашивают: "А где вы возьмете на это средства?" Но в том-то и дело, что они в республике есть. Деньги эти в свое время были отданы в кредит различным коммерческим структурам, а власть ничего не сделала, чтобы их вернуть. В результате бюджетные средства просто разбазарили.
Говорят, западные фирмы чуть ли не в очередь выстроились, чтобы инвестировать свои капиталы в республику. На самом деле это не так. Да, нам давали кредиты западные банки, но больше не дают. Причина проста: в республике до сих пор не сложилась нормальная экономическая конъюнктура. Если бы она была, то и кредитная линия была бы открыта постоянно.
— С 1998 года Коми стала регионом-донором. Как произошло это превращение и какие проблемы оно принесло?
— Наша республика в действительности никогда не была дотационным регионом. Она — самодостаточна. Более того, мы должны помогать и помогаем другим регионам через отчисления в федеральный бюджет, задолженности перед которым у нас никогда не было.
— 16 декабря вы примете участие в выборах главы республики как один из основных кандидатов. Правда ли, что, умело задействовав административный ресурс, власть может выиграть выборы, набрав 15-17% общего числа голосов?
— Я надеюсь, люди, живущие в республике, на выборы пойдут. Многие понимают, что личность руководителя многое значит для жизни людей данного региона. Я думаю, придет минимум половина. Хотя меня очень беспокоит такой негативный показатель, как протестное голосование. Некоторые приходят и голосуют против всех. Значит, люди перестали доверять власти. Многие уверены, что выигрывает не тот, кто опускает бюллетени, а тот, кто их считает.
— Юрий Спиридонов — крестный вашего внука. Как вы считаете, сохранятся ли ваши отношения после декабрьских выборов?
— У нас с Юрием Алексеевичем отношения людей, которые бок о бок уже много лет работают. Во многом благодаря его поддержке я стал председателем Государственного совета. Думаю, наше сотрудничество было и остается полезным для республики. Ее будущее, интересы моих земляков для меня самое главное в жизни. А в остальном — поживем, увидим.