ПАВЕЛ ЗАВАЛЬНЫЙ, председатель комитета по энергетике Госдумы, президент Российского газового общества, объясняет мотивы срочного пересмотра национальной Энергостратегии (до 2030 года), рассчитанной на другие темпы развития экономики нашей страны (до 5-7% в год). Потому что в документе оказались завышены требования и по добыче углеводородов, и по объемам генерации электроэнергии. При нынешних темпах развития стране не нужно так много энергии.
Фото: Российское газовое общества
— Как продвигается обсуждение проекта Энергостратегии-2035?
— Публичное обсуждение проекта стратегии развития российской энергетики продолжается уже год, и комитет, и я лично активно в нем участвуем. Этой теме мы посвятили отдельное расширенное заседание комитета по энергетике с участием заместителя министра энергетики Российской Федерации Алексея Текслера, разработчиков документа, представителей отрасли, научных институтов и экспертного сообщества. За год, в течение которого идет работа над проектом ЭС-2035, он претерпел определенные изменения и в части анализа ситуации и прогнозов стал более проработанным и целостным, что радует. В то же время в части целеполагания и, главное, инструментов достижения целей он по-прежнему нуждается в совершенствовании.
Предыдущая российская Энергостратегия (до 2030 года) была рассчитана на другие темпы развития экономики нашей страны — до 5-7% в год. В документе оказались завышены требования и к добыче углеводородов, и к генерации электроэнергии. Кризисы 2009 года и нынешний не позволяют стране выйти на темпы экономического развития, которые планировались в Энергостратегии-2030, соответственно, нет и спроса на первичные энергоносители в таком объеме.
Новый проект Энергетической стратегии России до 2035 года написан в двух вариантах — исходя из консервативного и оптимистичного сценариев развития экономики. Прогноз разделен на два этапа: до 2020 года — с низкими темпами развития экономики — и после — с экономическим ростом порядка 4%. Такая этапность реализации Энергостратегии-2035 вызывает вопросы. По сути, до 2020 года предусмотрен этап реализации консервативных сценариев, сохранения статус-кво, после — этап развития, перехода к новым моделям сразу в нескольких отраслях. Разрыв между стратегическими целями и практическими решениями, принимаемыми на краткосрочную перспективу,— системная проблема в управлении экономикой страны в целом. Мне кажется, в случае с энергетикой не стоит откладывать решение насущных проблем до лучших времен: их, похоже, не будет.
Важнейший вопрос, связанный с Энергостратегией,— топливно-энергетический баланс (ТЭБ). От сбалансированности структуры ТЭБа зависит энергобезопасность страны. В Европе, например, основные источники — нефть, газ, уголь, атом и ВИЭ — представлены в энергобалансе примерно в равных долях. Мы же сегодня имеем серьезнейший перекос топливно-энергетического баланса в пользу газа — 52%, в европейской части страны — более 70%, в производстве тепла — 80%.
С учетом опасности такого перекоса в Энергостратегии-2025 ставилась задача снижения доли газа (как мы знаем, реализовать ее не удалось). В Стратегии-2030 говорилось о ее "неувеличении" (эта цель также не достигнута). Системного анализа как не было, так и нет. Проект-2035 фактически признает статус-кво и даже предполагает увеличение доли газа до 55%, таким образом, снижается энергобезопасность страны, особенно в ее европейской части.
Топливно-энергетический дисбаланс, ценовой диспаритет в пользу газа искусственно снижают спрос и цену угля на внутреннем рынке, делают угольную отрасль убыточной. Чрезмерный и экономически "неадекватный" спрос, опирающийся на заниженную оптовую регулируемую цену газа на внутреннем рынке, несет серьезные риски и для самой газовой отрасли. Внешняя конъюнктура ухудшается. Соответственно, снижаются возможности перекрестного субсидирования продажи газа на внутреннем рынке за счет экспорта. При этом себестоимость добычи газа растет по мере истощения гигантских месторождений Надым-Пур-Таза, газ новых районов также значительно дороже. В обозримом будущем мы получаем серьезный дисбаланс между потребностями в инвестициях для обеспечения такой доли газа в ТЭБе и недостаточностью внутренних и внешних источников средств.
— Какой, по вашему мнению, здесь может быть выход?
— Развитие межтопливной конкуренции, прежде всего газа с углем, а это невозможно без повышения предельных регулируемых оптовых цен на газ, причем увеличивать их сегодня надо в два раза. При этом с учетом специфики начисления НДПИ на газ основной эффект от этого получит государство в виде дополнительного дохода, часть которого можно будет направить на адресные субсидии потребителям газа, которые реально будут в этом нуждаться.
При этом не факт, что цена для потребителя также вырастет в два раза. Сегодня у нас сложились уникальные условия: есть конкуренция производителей газа, газовая биржа и, самое главное, превышение предложения над спросом. В этих условиях при увеличении регулируемых предельных оптовых цен в ходе биржевых торгов будет устанавливаться равновесная справедливая цена на газ в интересах как производителей, так и потребителей, механизмы межтопливной конкуренции начнут нормально работать. Это же позволит наконец начать переход газовой отрасли на рыночные механизмы ценообразования, что и является основной задачей формирования полноценного внутреннего рынка газа в России. Создание такого рынка, способного быть надежным источником развития для его участников,— требование времени. Это очень важная тема, и она станет одной из центральных на форуме "Газ России", который Российское газовое общество традиционно, уже в 13-й раз, проводит 8 декабря. "Газ России" — единственный форум, много лет собирающий профессионалов отрасли, представителей власти, отраслевых международных организаций, экспертного сообщества для обсуждения именно газовой повестки дня.
— Какие меры должно принять государство, чтобы обеспечить поддержание текущего уровня нефтедобычи на ближайшие 20 лет? В краткосрочной перспективе, ближайшие годы и период до 2035 года?
— Текущий уровень добычи нефти и конденсата в Российской Федерации на уровне свыше 520 млн тонн был обеспечен значительными объемами инвестиций со стороны наших компаний и поддерживался высокими ценами на сырье на мировых рынках. Самый большой риск, который не отражен в новой Энергостратегии, заключается в ухудшении структуры запасов нефтяных месторождений. Стоимость извлечения каждого барреля углеводородного сырья будет с каждым годом только возрастать. Этот риск усугубляют санкции, ограничивающие возможности применения целого ряда необходимых технологий и оборудования, а также финансовые санкции, не позволяющие привлекать внешние инвестиции в условиях дефицита внутренних источников.
Единственный способ преодоления этой проблемы помимо постоянной работы над снижением издержек и совершенствованием технологий — снижение удельной налоговой нагрузки на тонну добываемой нефти. Иллюзий здесь быть не должно. Необходимо стимулировать интенсификацию добычи нефти и освоения трудноизвлекаемых запасов. В противном случае уже в среднесрочной перспективе можно получить сокращение добычи и, как следствие, сжатие налоговой базы.
В этой ситуации важно активно развивать прогрессивные механизмы налогового стимулирования, улучшать экономику проектов таким образом, чтобы при снижении удельного налогообложения 1 тонны добытой нефти увеличивался общий объем добычи нефти, объем налоговых поступлений на все уровни бюджета. Соответствующий законопроект о переходе на налогообложение по финансовому результату внесен в Думу и должен быть принят если не до конца текущего, то в следующем году.
На подобные механизмы налогообложения перешли практически все ведущие нефтедобывающие страны, и для того чтобы продолжать успешно конкурировать с ними, надо создавать инвестиционно привлекательные налоговые режимы для разработки нефтяных месторождений.
Если мы не проведем реформу налогообложения нефтянки, то в условиях низких цен (а их восстановления в ближайшие годы ждать не стоит) целевой показатель Энергостратегии в 524 млн тонн не удержим.
— Эксперты отмечают изменения в стратегии "Газпрома" на экспортных рынках. Говорят, что она стала более конструктивной. Как вы думаете, на какие шаги будет готов пойти "Газпром", выстраивая отношения с европейскими потребителями?
— Я считаю, что "Газпром" в течение последних лет демонстрирует взвешенную политику на европейских рынках. Ценообразование на газ, поставляемый по долгосрочным контрактам, адаптируется к новым реалиям. Последние два года компания начала гибко пересматривать условия спотовых контрактов, объективно подошла к изменению цен на газ в рамках уже действующих контрактов. "Газпром" начал продажу газа на экспорт на бирже, демонстрируя готовность работать с новыми небольшими потребителями. При этом российский трубный газ по-прежнему остается конкурентоспособным и по объемам, и по ценовым условиям, и по надежности поставок, чем предложения значительной части других поставщиков газа в Европу.
Также принимаются решения о строительстве новой газотранспортной инфраструктуры с целью снижения рисков транзита энергоресурсов через Украину после 2019 года, когда истечет существующий контракт на прокачку газа. Не стоит забывать, что ГТС Украины деградирует, требует модернизации и инвестиций, но это не происходит вследствие деструктивной позиции украинского правительства.
Благодаря взвешенной политике "Газпрома" мы все же возвращаемся к курсу на стратегическое партнерство в энергетической сфере. Свидетельство тому — заключение акционерного соглашения о строительстве газопровода "Северный поток-2", решения о закрытии сделки по обмену активами. Я считаю, что эти решения дают возможность улучшить наши отношения с Европой в такой чувствительной сфере, как энергобезопасность.
Ресурсные проклятия
Несколько дней назад в Госдуме в первом чтении был принят бюджет страны на 2016 год, рассчитанный при цене на нефть $50 за баррель. 44% доходов в нем должны обеспечить прямые нефтегазовые доходы. За последние 17 месяцев стоимость нефти Brent упала почти на 60%, ниже $50 за баррель. Большая часть специалистов нефтяной отрасли отмечает, что следующий год будет самым трудным для добывающих компаний за последние несколько десятилетий. Но именно на таком драматичном фоне в отечественном ТЭКе появляется ряд новых перспективных направлений развития.
Фото: Евгений Переверзев, Коммерсантъ
После снятия санкций на рынке будет расти присутствие Ирана, продолжится увеличение объемов экспорта из Ирака. Нефть Саудовской Аравии, вытесняемая из США местными производителями, продолжит активно конкурировать с российскими поставками на рынках азиатских и европейских стран. На проходившем 10 ноября в ИМЭМО семинаре, посвященном тенденциям в развитии мировой и российской нефтегазодобычи, норвежский эксперт Яранд Ристад высоко оценил потенциал дальнейшего роста производства нефти в Соединенных Штатах. Да, в настоящее время из-за низких цен на сырье многие скважины оказались законсервированы. Однако при благоприятном развитии ситуации добыча в США может увеличиться чуть ли не на 50%.
Наши же нефтяники, активно выступающие за сокращение налоговой нагрузки и переход на налог на дополнительный доход, утверждают, что иначе нас ожидает в ближайшие 20 лет серьезное падение добычи. Так, согласно негативному сценарию, заложенному в проект новой Энергостратегии-2035, к концу этого периода в стране будет добываться порядка 310-320 млн тонн нефти. Тогда как, согласно ожиданиям Минэнерго, уровень российской нефтедобычи превысит в текущем году 520 млн тонн.
Специалисты отмечают, что высокорентабельные ресурсы нефти в стране исчерпаны. Сергей Донской, министр природных ресурсов и экологии РФ, на проходившей в Москве 11 ноября конференции "Геологоразведка-2015" отметил, что впереди нас ожидает ухудшение ресурсной базы, а также дальнейшее сокращение бюджетного финансирования геологоразведочных работ. Впереди у российских компаний сложные с технологической точки зрения и высокозатратные проекты по разведке и разработке трудноизвлекаемых ресурсов, а также на шельфе, в том числе арктическом. Для всех этих направлений необходимы серьезные капиталовложения, западные технологии и оборудование, переставшие быть доступными из-за санкций. Сегодня российских нефтяников беспокоят вопросы материально-технического снабжения, необходимости проведения сложных технологических операций на месторождениях: горизонтального бурения, многостадийного гидроразрыва пласта и других. Новые технологии и методы управления разработкой пласта имеют прямое влияние на показатели экономической рентабельности. Мировая нефтегазодобывающая промышленность достигла в настоящее время значимых результатов в бурении совершенно новых по своей конструкции скважин, в том числе в экстремальных условиях на максимальных глубинах. Делается это с невероятной и невозможной ранее точностью, что создает возможность достижения высоких стандартов эффективности по извлечению углеводородного сырья, больших дебетов на таких скважинах.
Мы перестали быть конкурентоспособны по такому показателю, как коэффициент извлечения нефти (КИН) на месторождениях. По словам заместителя министра энергетики Кирилла Молодцова, сегодня средний КИН в России составляет 27%, то есть более 70% ресурсов на месторождении остается неосвоенными. Тогда как уже существующие в мире технологии позволяют довести этот показатель в среднем до 50%. В Саудовской Аравии, нашем главном конкуренте на нефтяных рынках, уже ставится целью превышение КИН уровня в 70-75%.
Эксперты говорят о стремительном развитии возобновляемой энергетики в мире — курс на так называемую декарбонизацию (постепенный отказ от использования нефти и угля) в ведущих экономически развитых странах мира. Технологии производства ВИЭ становятся дешевле и набирают популярность не только в США и Европе, но и в азиатских странах, на Ближнем Востоке и даже в некоторых африканских государствах, связывающих с возобновляемой энергетикой не только улучшение экологической ситуации (как в Китае, например), но и возможность быстрого прогресса в самых неблагоприятных с точки зрения развития экономики районах и борьбы с бедностью.
В то же время можно отметить новые возможности для российских компаний, связанные с переработкой нефтегазовых ресурсов. Отечественный downstream стал источником поставок продукции с высокой добавленной стоимостью не только для отечественного рынка, но и ряда зарубежных стран. Российская индустрия смазочных материалов — один из самых конкурентных сегментов на рынке нефтепродуктов. Экономический кризис только подстегнул развитие этого сегмента бизнеса наших ведущих ВИНК. Так, "Газпромнефть — смазочные материалы" не только удалось существенно нарастить долю на внутреннем рынке за счет зарубежных производителей, но и серьезно увеличить экспорт масел. Уже более 50% выпускаемой продукции компании продается на международных рынках. В прошлом году "Газпромнефть-СМ" реализовывала свою продукцию в 51 государстве мира. Только в течение 2014 года компания вышла на рынки Ирака, Израиля, Индонезии, Испании, Коста-Рики, Конго, Китая, существенно увеличила поставки в Египет и сейчас рассматривает возможность открытия своего представительства в КНР, а к 2018-2019 годам планирует начать проект по локализации смешения масел в Китае. Эффективно модернизировав свой завод по выпуску масел в итальянском Бари, "Газпром нефть" рассматривает возможность приобретения новых мощностей в этой стране.
Еще одно эффективное с экономической точки зрения направление связано с ужесточением международных экологических требований, предъявляемых к судовым топливам. Эксперты предрекают бурное развитие рынка малотоннажного сжиженного природного газа, применяемого для бункеровки морского и речного транспорта. В настоящее время на Балтике реализуется сразу несколько российских проектов по созданию СПГ-терминалов: "Балтийский СПГ", "СПГ Горская" и терминал в Выборге. В долгосрочной перспективе можно прогнозировать появление подобных проектов и в других частях нашей страны (по мере ужесточения международного экологического законодательства в этой сфере и распространения его действия на акватории других прилегающих к России морей).
Ну а пока, дефицит, заложенный в новый финансовый план российского правительства, составляет около 3% от ВВП, а по едкому замечанию бывшего вице-премьера Альфреда Коха на 17% превышает планируемые доходы, что вполне сопоставимо с показателями преддефолтного 1997 года.