аукцион часы
Фото: Reuters
В женевском отеле La Reserve прошел благотворительный часовой аукцион Only Watch, который в этом году проводил аукционный дом Phillips в ассоциации с Bacs & Russo. Итог рекордный — на борьбу с мышечной дистрофией Дюшенна (такова цель аукциона) собрали 11,2 млн швейцарских франков. К тому же специальную модель Patek Philippe продали за 7,3 млн — это самая высокая цена, когда-либо уплаченная за наручные часы. Парижский корреспондент "Ъ" АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ встретился после аукциона со знаменитым экспертом и аукционистом ОРЕЛЕМ БАКСОМ.
— Чем отличается Only Watch от других часовых аукционов, например от торгов Phillips, которые шли следом?
— Во-первых, Only Watch — это благотворительная продажа. Мы совершенно не готовились к тому, что она станет бенефисом аукционного дома или аукциониста. Важно было одно: собрать как можно больше денег.
— Но ваша роль здесь очень важна. Вы виртуозно вели торги и добились по крайней мере двух рекордов.
— В рамках Only Watch продаются только новые часы, специально сделанные марками. Историк, специалист в часах Орель Бакс здесь не так уж необходим. Это раз. Часы Only Watch — единственные в своем роде, поэтому мы не можем заранее оценить их стоимость. Это два. Так что неожиданности всегда возможны. Что же касается классических часов, которые продавались потом, тут прогнозы строить легче. Если модель выходила в числе 100 или 200 экземпляров, почти всегда есть хотя бы одни часы, которые уже появлялись на торгах.
— Phillips и вы с вашей супругой Ливией Руссо впервые вели аукцион Only Watch, который существует уже десять лет.
— По правде сказать, я давно об этом мечтал. Мне нравится видеть часы, которые еще не существовали, мне нравится храбрость и бескорыстность мануфактур, способных сделать и отдать на продажу исключительные модели в единственном экземпляре. Я все время слышу от коллекционеров — как жалко, что эти модели не производятся серийно. Зато они уникальны. Других таких не будет. Не знаю, когда они снова появятся на торгах, кто сможет с ними расстаться и сколько они будут стоить.
— Откуда пришла идея сотрудничества Phillips и Only Watch?
— Я давно знаю создателя и вдохновителя этого аукциона Люка Петтавино. Вы знаете, что он работал раньше с другими аукционными домами. Цель была изменить ситуацию не ради того, чтобы "перехватить бренд", а для того, чтобы улучшить дело, ну и чтобы собрать побольше денег.
— Ради этого аукцион перенесли из сентябрьского Монако в ноябрьскую Женеву?
— Я опирался на мнение сотен коллекционеров часов, они всегда сожалели, что продажа Only Watch в Монако была отдельным событием, куда надо ехать специально. Я подумал, что правильнее переехать в Женеву в неделю ноябрьских торгов, когда сразу четыре аукционных дома продают собранные ими модели и когда в городе находятся тысячи полторы главных часовых коллекционеров мира, и маршаны, и музеи, и любители. Как видите, коллективный разум был прав.
— Вы довольны работой с Phillips? Когда вы покидали Christie's, было ощущение, что вы хотите самостоятельности.
— Мы ассоциированы с Phillips, и я этому рад. У нас есть поддержка не только аукционного дома, но и группы Mercury, которой он принадлежит. Они много занимаются часами, среди их клиентов немало коллекционеров, марки прекрасно их знают и уважают. Когда все было решено, мы вместе с Люком Петтавино отправились по мануфактурам и на часовые салоны в Базель и Женеву — чтобы обсуждать конкретные проекты. Все были нам рады.
— Марки знали, что они будут делать? О вашем сотрудничестве вы объявили только год назад. Не так уж много времени для подготовки.
— Есть марки, у которых к нашему приезду в январе уже были готовые часы. Другие в феврале говорили: у нас нет ни одной идеи, помогите нам, дайте нам совет. Есть марки, которые и в апреле не знали, что они будут делать. Кстати, некоторые из тех, кто решился в последнюю минуту, сделали изумительные вещи.
— Продажа прошла замечательно. Но вы не боялись, что женевские недели, к которым добавятся ваши торги, будут перенасыщены часами и публике не хватит энтузиазма?
— Я бы не говорил о перенасыщенности. Скорее наоборот. Сейчас рынок часов так велик, в международном масштабе, что хороших — не абы каких, а очень качественных — часов на всех не хватает. Если вы посмотрите на каталоги недель продаж в Женеве, Гонконге или Нью-Йорке, вы увидите тысячи моделей, но если вы спросите у опытных коллекционеров, сколько из них действительно качественны, вы найдете едва ли десять процентов. Кстати, это объясняет, почему мы с Phillips имеем относительно небольшие торги с точки зрения количества представленных лотов. Я уверен, что нельзя победить числом. Но сколько бы ни было хороших часов, разберут все. В воскресенье вечером, когда был продан последний лот, клиенты говорили: "Жаль, что все так быстро кончилось, мне бы хотелось еще 10 или 20 моделей". Наша стратегия остается прежней — мы верим только в качество.
— Вы считаете часы хорошим объектом для инвестиций?
— Это зависит от того, как мы определяем инвестиции. Есть немало коллекционеров, которые купили свои часы два года, пять, десять лет назад. По любви, для страсти. И к моменту, когда они решили их продать, они удвоили или утроили свое вложение. Рост цен велик, но не это было целью. Если вы скупаете часы, чтобы заработать деньги,— это возможно. Но надо иметь огромные знания и принимать во внимание столько же факторов, сколько при коллекционировании живописи или покупке акций или недвижимости. Я оптимист. Я считаю, что красивые и качественные часы, уникальные или входившие в лимитированную серию, вырастут в цене уже за год. Но мой совет — делайте инвестиции для сердца, а не для банковского счета. Главный выигрыш здесь — удовольствие владеть красивыми и редкими часами и их носить, а не складывать в сейф и ждать, когда они подорожают.