В Москве открылась выставка знаменитого европейского абстракциониста Пьера Сулажа (Pierre Soulages). 37 работ художника (девять на бумаге и 28 живописных полотен) скромно выставлены в залах Государственной Третьяковской галереи, поспособствовавшей вместе с посольством Франции в России, Французским культурным центром и Министерством культуры РФ первому появлению живого классика в Москве.
Пьер Сулаж родился в 1919 году на юго-западе Франции в городе Родезе. Здесь же начал серьезно заниматься живописью. В 1938-м впервые попал Париж. Во время немецкой оккупации учился в школе изящных искусств в Монпелье. Чтобы избежать отправки на принудительные работы, сделался виноградарем. В 1946-м обосновался в парижском пригороде и стал заниматься живописью. Впервые показался публике в 1947-м на выставке "Салон сверхнезависимых", после которой о нем заговорила вся французская критика. С 1951 года его работы хранятся в коллекциях Национального музея современного искусства в Париже, Музея современного искусства Рио-де-Жанейро, Музея Гуггенхайма в Нью-Йорке, в лондонской галерее Тейт. Принимал участие во многих крупных выставках, в первых трех интернациональных форумах актуального искусства (Documenta). Среди его наград — два Гран-при Парижа (1975, 1986). Последний монументальный проект художника — создание по заказу правительства витражей для монастырской церкви Сент-Фуа в Конке (1986-1994).
Говорят, что Сулаж уже с детства поражал окружающих страстным желанием видеть мир только в черных тонах. Опыт второй мировой войны, когда Европе пришлось не единожды столкнуться с агрессией и варварской силой черного, сделал это видение искусством. После войны он начал свою черную карьеру. Работал как одержимый, стараясь использовать все известные оттенки черного и заставляя монохромный цвет светиться на фоне белых холстов и тонкого прозрачного стекла. При этом, по его же собственному признанию, он испробовал все технологии нанесения краски и практически довел черный до совершенства.
Как утверждают исследователи творчества Сулажа, мать художника очень переживала "черные периоды" сына. Юноше приходилось объяснять близким, что черный — едва ли не самый радужный во всей цветовой палитре, и апологии черного он научился в совершенстве. Черный гораздо более красноречив, чем остальные краски. Просто черный цвет в отличие от них не занимается пустой "болтовней" об искусстве, а красноречиво молчит о нем, изумляя величием, самодостаточностью и живописностью беспредметных форм.
Впрочем, в 1950-х и 1970-х Сулаж все-таки черному изменял — случались у него и цветные периоды, когда для фона или ради игры оттенков он добавлял к черному один или пару других цветов. Но только черный со всей его насыщенностью и плотностью был способен, по мнению художника, так акцентировать свет, композиционные ритмы и фактуры. И Сулаж всю жизнь последовательно доказывал это. Кстати, на своих ретроспективах — а его многочисленные выставки представляют в основном этапы былого пути — очень часто он сам становится абстрактным объектом искусства. Особенно когда позирует фотографам на фоне своих "беспредметных" работ.