В четверг президент России Владимир Путин в Ново-Огарево встретился с экс-президентом Франции Никола Саркози, который настаивал, что всегда будет другом российского народа, но при этом оставляет за собой право быть оппонентом российского президента. Между тем главный смысл этого визита, считает специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ, в том, что он состоялся. А Владимир Путин во время встречи вдруг признался, что до сих пор считает себя разведчиком.
Быший президент Франции Никола Саркози (слева) и президент России Владимир Путин
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Никола Саркози уже давно приехал в новую просторную резиденцию российского президента (в просторности никак нельзя упрекнуть только здешний пресс-центр) и готов был встретиться с бывшим, а возможно, и с будущим коллегой (Никола Саркози, скорее всего, примет участие в ближайших президентских выборах во Франции), но российский президент сначала беседовал с премьер-министром Сербии Александром Вучичем, а потом, когда тот покинул резиденцию, уединился, по сведениям “Ъ”, еще и с министром иностранным дел России Сергеем Лавровым (которому ехать на переговоры по Сирии в Вену, и им было, конечно, о чем поговорить).
Так что Никола Саркози пришлось подождать. В конце концов его позвали в рабочий кабинет президента (напротив обширного стола тут есть камин — не очень понятно, работающий или декоративный, но, судя по тому, что в нем лежат одинаково сложенные одни и те же дрова, по крайней мере не использующийся по назначению; так вот, около этого камина и поставили несколько кресел — и для Сергея Лаврова, и для Юрия Ушакова, и для переводчиков тоже; очевидно, что так здесь будет и впредь — когда надо будет подчеркнуть неформальность встречи). Но и здесь господину Саркози пришлось еще несколько минут пробыть в одиночестве.
Это выглядело необычно: он стоял посреди помещения, окруженный полукругом из операторов и фотографов, методично расстреливающих его.
Господин Саркози не мог чувствовать себя комфортно в такой обстановке. Он уже и в пол насмотрелся, уставившись на свои ботинки с бантиками и, увы, настолько большими каблуками, что вся эта композиция, как и раньше, когда он приезжал в Москву президентом, напоминала скорее ортопедическую обувь… И в потолок глядел… Но там смотреть особенно не на что, в отличие, например, от бездонного потолка Екатерининского зала Кремля… Интерьеры нового здания резиденции минималистичные, и первое впечатление, что, потратившись на богатые фасады, вынуждены были экономить на внутреннем убранстве; но приглядишься — а вроде и нет, все на самом деле очень недешево… Просто, видимо, решили исполнить интерьеры в некоем современном стиле, contemporary, что ли… чтобы лишний раз подчеркнуть актуальность и самого Владимира Путина…
Так вот, Никола Саркози уже кругом огляделся, прямо разнервничался на глазах, и наконец вдруг сказал на русском фотографам:
— Спасибо! Стоп!
И так это было произнесено… с такой холодной полуулыбкой… что затворы фотоаппаратов мгновенно замолкли. Он кивнул, отошел к двери, заговорил с переводчиком, вид его сделался было увлеченным, но дольше минуты он не выдержал и метнулся в другой угол, к знакомому фотографу, попробовал вместе с ним посмеяться о чем-то, но и это не вышло… Тут, к счастью, вошли Сергей Лавров и Юрий Ушаков, и Никола Саркози с облегчением прильнул к ним как к родным и уж не отходил…
В общем, натерпелся он, конечно, за эти десять минут…
Но потом и Владимир Путин наконец возник.
— Как вас теперь называть: господин президент или господин доктор? — поинтересовался он.— Вы же теперь почетный доктор нашего уважаемого высшего учебного заведения, хочу вас с этим поздравить. Понимаю, что вы своей лекцией произвели серьезное впечатление на слушателей — и не только на тех, кто находился в зале…
Дело в том, что утром Никола Саркози действительно был в МГИМО и прочитал там лекцию. К лекции он готовился. Заявил, что Россия — не европейская и не азиатская страна, а «она что-то особенное, она российская страна!». И что он «друг России» и не собирается изменять себе — даже в эти трудные времена.
— Я всегда буду вашим другом,— настаивал он в переполненном зале.
И говорил, что считает Россию мировой державой, а не региональной, как «тут недавно услышал»…
А на вопрос, кто будет в числе кандидатов на пост президента Франции, откликнулся:
— Франсуа Олланд!..
И после паузы, заполненной здоровым студенческим смехом, добавил:
— Я не отвечаю на этот вопрос ни во Франции, не буду отвечать и здесь.
То есть уж точно будет еще одним кандидатом.
— Я очень рад тебя видеть, Никола,— перешел тем временем на «ты» Владимир Путин.— Мы давно не виделись — целый год!.. (Действительно, сейчас год идет за пять…— А. К.) За это время произошло очень много событий и в Европе, и в мире, и в наших двусторонних отношениях. Очень рад тебя видеть!
Похоже, это и в самом деле было так.
— Господин президент, я смотрю, передача информации в Москве поставлена очень хорошо! — покачал головой Никола Саркози.
— Профессия такая,— не удержался Владимир Путин.
Значит, и в самом деле бывших разведчиков не бывает. Российский президент поспешил сам признаться в этом.
А то могло показаться, что он прежде всего работает президентом.
После этого Никола Саркози повторил некоторые тезисы своей лекции:
— Вы знаете мое глубокое убеждение: мир нуждается в России… Россия и Европа обречены работать вместе… Несмотря на то что между нами иногда случались какие-то разногласия, между нашими странами, когда мы с вами разговаривали, нам всегда удавалось находить правильный компромисс. Потому что я никак не могу понять, как можно найти компромисс, если ты не обсуждаешь проблему, не общаешься со своим оппонентом!
Он все-таки называл российского президента своим оппонентом. В конце концов ему надо было еще возвращаться во Францию (тем более что российского гражданства ему, как Жерару Депардье, никто пока что не предложил). Так что определенное лукавство, по крайней мере публичное, в этой дружбе имеется.
А вот Жак Ширак так бы не сказал.
— Нужно общаться друг с другом, нужно слушать друг друга, главное — нужно друг друга уважать! — продолжал он бросаться лекционными тезисами.— Мне кажется, это основные пути развития и России, и Франции: необходимо взаимное уважение!
— Это правда, у нас действительно многое получалось,— проронил Владимир Путин.
— Думаю, что никто не чувствовал себя преданным, никого не унижали! — подхватил Никола Саркози.
Читалось это однозначно: то есть не то что сейчас.
— Я не хочу сказать, что компромисс, которого мы достигали, был идеален сам по себе, но мы смогли избежать противостояния, и я убежден в необходимости выйти из периода противостояния, которое мы сейчас переживаем!
Разговор продолжился в закрытом режиме, но в действительности все было уже сказано.
Ведь вряд ли Никола Саркози намерен был передать что-то не для печати на словах от Франсуа Олланда.