«Мы находимся в очередном цикле интереса человека к космосу»

Михаил Кокорич о космических стартапах и инвестициях: «Сейчас группа инженеров пытается создать CubeSat для того, чтобы проверить, что американцы были на Луне. Понятно, что в приличном обществе не говорят о том, что американцы не летали на Луну. Но удивительно сказать, что сумма 1 млн руб., которая нужна для того, чтобы им сделать первый эскизный проект, была собрана буквально за несколько дней».

«Мы живем в реальном экономическом мире. И на сегодняшний день основное применение космических технологий на Земле — это контрольный мониторинг, это передача интернета и так далее. Но нам в целом космическим предпринимателям современности повезло, потому что мы находимся в очередном цикле интереса человека к космосу, у широкой публики. И здесь особенно перед нами как одними из первых игроков в России, все-таки стоит задача, чтобы оправдать эти психологические ожидания».

Михаил Кокорич о том, почему продукты частного космоса остаются без внимания: «На самом деле есть две причины этого заблуждения. Первая объективная причина: дело в том, что продукты гражданского космоса не все замечают в повседневной жизни, потому что они настолько плотно проникли в нашу повседневную жизнь, что они не создают ярких пиар-поводов. Когда вы смотрите телевизор с помощью спутникового телевидения или в удаленных районах используете интернет с помощью спутников, или когда вы пользуетесь "Яндекс.Картами", или Google Maps, используете космические съемки, или когда вы определяете свое местоположение или как объехать пробки с помощью ГЛОНАСС и GPS, вы, конечно, уже не можете представить себя без этих технологий. И понятно, что те проекты большие, значимые проекты, яркие проекты, которые, как правило, все-таки реализует государство, всегда занимают больше места в публичном пространстве, будь то создание космодрома или полета на Луну, или на Марс, потому что это интересно, это свежо, это ярко».

О буме космических стартапов: «Визуальный успех компании SpaceX, которая смогла создать за короткое время целую гамму космических решений, ракет-носителей, космические аппараты, создать космодромы, и выводить, и иметь самый большой сейчас портфель заказов, который больше, чем, наверное, все остальные компании вместе взятые, создал интерес большого круга людей, студентов, предпринимателей, ученых, инвесторов к вложению в космос. Если посмотреть, за последние три-четыре года общее количество денег, которое было вложено только в те стартапы, которые занимаются космическими технологиями в области спутников, — несколько миллиардов долларов. Это колоссальная сумма, потому что зачастую это компании без выручки, компании-стартапы, стартап Planet Labs, который находится в Сан-Франциско, который при нулевой выручке, при оценке больше $1 млрд поднял $200 млн. Конечно, вопрос, сколько в итоге инвесторы заработают. И в этом есть вся суть венчурного бизнеса, но при этом это было невозможно представить до успеха SpaceX. Надо сказать, что одним из основных инвесторов в этом стартапе является российский инвестор Юрий Мильнер. И много-много подобных примеров, и их количество огромно по сравнению с тем, что было раньше».

Михаил Кокорич о функционировании космического частного бизнеса в России:«Мы действительно уже в космосе. Мы работаем с созданием космических систем, в частности, наша компания имеет даже контракт на создание двух космических аппаратов с Роскосмосом по контракту, который мы выиграли в 2012 году. Но проблема в том, что сейчас модель взаимодействия бизнеса или компаний, частного бизнеса с государством, такая, что государство говорит не только для чего нужно создавать космическую систему, — допустим, для космической съемки или для космической связи, — оно и фактически управляет созданием этой системы. Оно говорит: "Сделай мне, пожалуйста, систему вот такую, она должна выглядеть так, она должна иметь такие параметры". Институты и научно-исследовательские заведения, входящие в Роскосмос, регулируют и контролируют этот процесс. Тогда как на Западе преобладающей формой взаимодействия государства и бизнеса является покупка космических услуг, когда бизнес сам принимает решения, какую космическую систему создавать, как она должна выглядеть, привлекает деньги на ее создание, и дальше государству продает космические услуги».

О модели космического бизнеса на Западе: «Есть две крупнейшие мировые компании, которые оперируют космическими аппаратами, которые могут снимать поверхность Земли. Это Airbus, — европейская компания, — и американская компания DigitalGlobe. Основными заказчиками и той, и другой компании является государство. Европейское космическое агентство и правительство США. Государство покупает снимки, покупает съемки. При этом обе компании создают космические аппараты, сами разрабатывают, определяют их проектный облик. Они ориентируются на те параметры, которые в спецификациях, в тендерах указывает государство, сами поднимают финансирование и продают излишки получаемых снимков на коммерческом рынке. И это кардинально отличается от ситуации в России или в Китае, когда государство финансирует создание космического аппарата, когда оно определяет его проектный облик, дает на него деньги и пытается коммерциализировать».

О космических капиталах: «В прошлом году частный бизнес с помощью космических технологий произвел и продал услуг на сумму больше $150 млрд, что заметно больше, чем то, что финансирует NASA. Большое преувеличение считать, что государство является большим и крупным игроком в космосе. Это неправда».