В Государственном Эрмитаже открылась выставка "Пастели западноевропейских художников в собрании Эрмитажа. XVIII — начало XX века". Редкая возможность своими глазами увидеть, как при желании пастелью можно сделать все, что угодно,— хоть строгий четкий рисунок, хоть разнеженную будуарную картинку, хоть гладкий парадный портрет.
На выставке представлено около 70 пастелей, нечасто появляющихся на выставках. Причина проста — пастель является едва ли не самой ненадежной техникой в изобразительном искусстве. И несмотря на то что с конца XV века, когда с пастелью через заезжего француза познакомился Леонардо да Винчи, над способом укрепления сыпучего материала бились многие, ничего толком так и не придумали. Не помогли ни рыбий клей, ни мед, ни сахар, не спасали даже пары клея с примесью уксуса или спирта.
Однако глаза боялись, а руки делали — пастель никогда не забывалась, а для многих художников становилась и вовсе главной техникой. Время показало, что вообще-то страхи были сильно преувеличены. При должном хранении пастели прекрасно переживают века. Вот только долгие выставки им противопоказаны: солнечный свет, яркое электрическое освещение, перепады температуры быстро могут разрушить нестойкую краску.
Главным сюжетом хронологически построенной выставки оказалась не история искусств на примере пастели. Конечно, будуарные рокайльные головки Поля Барбье или Розальбы Каррьеры (Paul Barbier, Rosalba Carriera) постепенно сменяются большими парадными портретами Джона Рассела (John Russell), а строгий классицизм Антона Рафаэля Менгса (Anton Raphael Mengs) — тяжеловесным модерном Франца фон Штука (Franz von Stuck), измочаленными танцовщицами Эдгара Дега (Edgar Degas) или бешеным экспрессионизмом Жоржа Руо (Georges Rouault). Но гораздо более впечатляющие трансформации происходят с самой техникой. Чего только не добиваются художники при помощи кусочка тертого пигмента, еле-еле скрепленного связующим веществом. То пастель принимает типично пастельный образ — все мягко-расплывчатое, нежно-сладостное, томно-тонкое. То она прикидывается карандашом, и все линии становятся четкими и безапелляционными. То исчезает и намек на эскизность, и она предстает в виде гладкой, непроницаемой поверхности, ничем не уступающей отлакированной живописи. Или подражает буйным ударам кисти, добиваясь еще при этом мрачных, темных, никак не пастельных цветов.
Выставка из очередного показа забытых в фондах шедевров превратилась в остроумный показ возможностей "неверной" техники. Да и с шедеврами здесь все в порядке. Вот только значительная часть из них — трофейный материал, с которым стоит обращаться особо аккуратно. По новому закону о реституции он отошел российскому государству, но все-таки заслуживает особого к себе отношения. И то, что только в каталоге, но не на выставке указано происхождение этих вещей, кажется не совсем тактичным.
КИРА Ъ-ДОЛИНИНА, Санкт-Петербург
Выставка открыта до 13 января