В прокат вышел викторианский хоррор «Багровый пик» Гильермо дель Торо, в котором режиссер — впервые после прославившего его «Лабиринта Фавна» — вернулся к своим любимым скелетам и страхам. Галина Галкина поговорила с дель Торо о готических романах, новозеландских призраках, формате Blu-ray и 50 оттенках красного
Как возникла идея "Багрового пика"?
Давайте сразу скажу — я с детства брежу готическими романами. Позже к ним прибавилась любовь к рок-музыке, но, если подумать, и там и там главное — это эмоции. Готические романы были очень популярны в XVIII веке, особенно в его последней трети, когда чуть ли не каждая новая книга в этом жанре становилась бестселлером. Одним из самых известных был роман Мэтью Льюиса "Монах". А "Дядюшка Сайлас" Шеридана Ле Фаню, который считается одним из лучших образцов позднего готического романа, перебросил мостик от готики к триллерам XX века. Я хотел снять фильм, который был бы похож на классический готический роман, а не на постмодернистскую стилизацию. То есть не так, чтобы в конце все умерли или зрители осознали, что происходящее на их глазах оказалось ТВ-шоу. В нашем фильме нет постмодернистской иронии, а одна сплошная готическая романтика. Впрочем, я сознательно вплел в отношения персонажей немного насилия и эротики и сделал их более сложными, чем в традиционном готическом романе.
По тому, как вы говорите, кажется, что "Багровый пик" — если не программное произведение, то уж точно очень важный для вас фильм. Так?
Я написал сценарий "Багрового пика" сразу после "Лабиринта Фавна" — фильма, на котором я мог контролировать каждый кадр и которым остался очень доволен. Такая власть и такое же удовлетворение были еще на "Тихоокеанском рубеже". "Багровый пик" я решил снимать как театральный спектакль, в котором я могу целиком конструировать весь языково-визуальный фон. Это наиболее классический мой фильм, но при этом визуально самый экспериментальный.
Я хотел показать всю щедрость красок Technicolor, которой в следующем году исполняется 100 лет. Я хотел создать красивый мистический триллер, действие которого происходит в доме из натурального дерева. Я мечтал о готической атмосфере в черно-красных тонах. Мне нужна была история с по-настоящему сильным женским характером, полная возвышенных мотивов.
За этот абсолютный контроль над фильмом пришлось много бороться?
В общей сложности на "Багровый пик" у меня ушло восемь лет. В Legendary Pictures прочитали сценарий, он им понравился, но я оказался перед выбором: снимать фильм с рейтингом PG-13 (фильмы, на которые допускаются дети) или делать взрослое кино с рейтингом R и при этом потерять треть зарплаты? Я выбрал рейтинг R — я хотел вернуться в такое кино, где самый серьезный спецэффект — это макияж и где самое большое воздействие на зрителей оказывает игра актеров.
Ну и эротики в детском фильме не могло оказаться. Как современный взгляд на сексуальность повлиял на вашу готическую историю?
Готический роман был скандальным жанром — на одной известной гравюре 1800-х годов изображены хихикающие женщины, читающие в гостиной роман "Монах" Льюиса и проверяющие, надежно ли закрыта дверь. Понятно, что сегодня мы по-другому воспринимаем такое чтение и что прятаться с готическим романом никому в голову не придет. (Смеется.) В "Багровом пике" есть тревожные эротические элементы и довольно жестокие сцены насилия, но они очень короткие — я считаю, они украшают нашу историю, так как именно насилие, охота, сексуальность являлись главными элементами готического романа.
Миа Васиковска и Том Хидделстон, как и Джессика Честейн, рассказывали, что вы попросили их прочесть "Франкенштейна", чтобы им было легче вживаться в свои роли. Правда?
Я предложил целый список книг для подготовки к съемкам, и первым там значился "Франкенштейн" — точнее его издание в Penguin Books, к которому я написал предисловие. Там как раз изложено мое понимание готического романа, а "Франкенштейна" я назвал женственной готикой. У Мэри Шелли был абсолютно современный взгляд на человека не как на представителя того или иного пола, ее Франкенштейн — одинокое существо, забытое равнодушным Богом. И мы много говорили об этом в самом начале съемок с Миа, и с Томом, и с Джессикой.
Почему вы выбрали Миа Васиковску на роль главной героини, начинающей писательницы Эдит? Что в ней особенного?
Да вот так и выбрал — она, как Мэри Шелли, невероятно современная и очень необычная. Ну как объяснить — мне нравится естественность. Как известно, лучшими бойцами являются те, кто не прилагает усилий, большая ошибка — показывать кричащих бойцов. То же самое с материнством — чем естественнее, проще, даже рациональнее, мать обращается с ребенком, не пытаясь вложить в каждое движение нездешнюю любовь, тем более достоверно она выглядит на экране. Миа была абсолютно естественной в роли Алисы у Тима Бертона, не пытаясь играть Алису викторианскую,— и оказалась намного более современной, именно это мне в ней нравится. Она очень властная, но это внутренняя, а не показушная власть.
Как вы придумали сцену бального танца?
Я пересмотрел сцену вальса в "Леопарде" Лукино Висконти, которую считаю лучшей танцевальной сценой в кино. Я хотел сделать под стать ей волшебную сцену, в которой Золушке-Эдит делают неожиданное предложение, и решил снимать вальсирующих Миа и Тома крупным планом — как экшен-сцену. Я тщательно все спланировал, мы оформили все вокруг точь-в-точь, как это выглядело бы в 1800-х, и мы очень много репетировали. Можно сказать, все было организовано на уровне съемок военной операции. А Том показал настоящий класс — он оказался великолепным танцором.
Дом, в котором происходит действие фильма,— безусловно один из главных его героев. Вы сами его придумали?
Когда я пытался представить его, я в первую очередь вспоминал "Синюю Бороду" Шарля Перро. Мы построили трехэтажный деревянный дом, в него была проведена вода, там был работающий лифт — но он все равно похож на сказочный.
Насколько вообще важны для вас детали?
Я думаю, что кино — это вообще все о деталях. Вы создаете цвет из 50 маленьких точек разных оттенков, так как не существует, например, чисто красного цвета, а есть пурпурный, амарантовый, ализариновый, багровый и так далее. В этом фильме цвета более насыщенные, чем в других, что важно для меня, так как это отражает его суть. Это одна из деталей, но очень важная для меня.
Вы чувствуете себя счастливым, когда заканчиваете работу над фильмом, или мучаетесь и ищете недоработки, когда фильм выходит в прокат?
В фильме всегда находится что-то, что хочется переделать. Я по-настоящему закончил работать с "Лабиринтом Фавна", когда компания Criterion Collection выпустила его на Blu-ray — потому что только тогда я настроил цвета так, как считал нужным в самом начале. Такую же работу я проделал с "Хребтом дьявола". Но для этого нужно время. В Criterion Collection это понимают!
Есть ли у вас своя теория о призраках?
Я скептик — и не верю в то, чего не видел сам. Но я же мексиканец, так что притягиваю странные вещи. (Смеется.) Я видел НЛО, и я видел призраков. Это было в отеле "Пещеры Вайтомо" в Новой Зеландии — вы тоже можете поехать туда и арендовать комнату с привидениями, и если вам повезет, то и вы их увидите. Наша команда из восьми человек приехала снимать "Хоббита", и для нас открыли этот отель, который до нашего приезда пустовал — ну просто никто не приезжал или не хотел там жить, не знаю. Я слышал какие-то истории об этом отеле, будто бы когда-то постояльцы жаловались на странные покашливания, смех и испытывали такое чувство, будто кто-то проходит сквозь них. В общем, я попросил комнату с привидениями, устроился в ней и решил посмотреть сериал "Прослушка". Я точно не был в каком-нибудь трансе. И просто услышал ужасные женские крики, потом, когда жертва затихла, глубокий мужской голос, который ужасно сожалел о совершенном убийстве, а затем его рыдания. Я обнаружил место, откуда шли звуки: из вентиляционной шахты в ванной — даже снял решетку и увидел, что шахта ведет в подвал. Это был настоящий кошмар! Ну, в общем, я надел наушники и снял их только утром. Я не спал ни секунды, зато посмотрел без перерыва почти целый сезон "Прослушки".
То есть вы получили то, что хотели?
Да, но больше мне так не везло — даже в лондонском отеле Langham, в котором, согласно известной истории, в 70-е годы призраком был задушен репортер Би-би-си.