Даты
25 лет назад «Огонек» писал об историческом событии — Внеочередной Съезд народных депутатов РСФСР принял акт, устанавливающий частную собственность на землю наравне с другими видами собственности
25 лет назад "Огонек" писал об историческом событии — Внеочередной Съезд народных депутатов РСФСР принял акт, устанавливающий частную собственность на землю наравне с другими видами собственности — государственной, колхозной и кооперативной. "Теперь,— писал журнал,— предстоит возродить 50 тысяч российских деревень, сделать крестьянина фигурой, определяющей судьбу России". В очерке "Что посеем, то и пожнем" рассказывалось, как в саратовском селе Студеновка восприняли революционные изменения.
Жители деревни встретили историческое событие с растерянностью и оптимизмом
Фото: архив журнала , архив журнала "Огонек"
"-- Тоже — затеяли: землю брать в частное владение. Зачем? --вопрошает бойкая старуха.— Вон она, земля. Коси, паси, сколько надо, да и в колхозе проще — меньше забот.
— Это точно! — ехидно подтверждает девка в теплом, ажурной вязки платке.— Щас землю возьмешь — за трактор плати, за бензин плати, налоги какие придумают — опять плати. А так — все, кому не лень, колхозным добром пользуются, и ни за что платить не надо..
Загалдели:
— Порядка нету! Народ избаловался!"
Журнал рассказывает об инициативе в селе Белое Озеро — оно вышло из совхоза целым составом, стало арендным предприятием, фактически колхозом фермеров. Идея принадлежала Ивану Петровичу Гресеву, это он предложил всему селу взять у совхоза в аренду ферму, технику и близлежащие поля, сформулировал свой рецепт спасения сельского хозяйства: "Для этого требуются невестки да зятья, да сват, да брат, да прочая родня. Цель — стать ассоциацией сельских хозяйств".
От совхоза отделялись с войной. "Огонек" рассказывал, как обманывали и обкрадывали колхозные и совхозные власти тех, кто брал землю в аренду. "Один секретарь райкома выразил мысли партийных и хозяйственных руководителей: "Я бы всех этих фермеров-арендаторов собрал, заколотил в вагон и — в Сибирь!"
Если мы сейчас не примем радикальных мер, говорилось в материале журнала, то через три, максимум через пять лет произойдет то, о чем страшно подумать: "Не будет у нас никакой жратвы. Приезжай в деревню хоть на танке — никаких коврижек не найдешь".