Российский газовый монополист продолжит осваивать шельф Сахалина с компанией Shell. Как пишет газета «Коммерсантъ», компании договорились не останавливать работу на Южно-Киренском месторождении. В августе оно попало под американские санкции, по которым в регион запрещены поставки оборудования для подводной добычи. Заменить технику российский монополист планирует отечественными разработками, уточняет издание. Замгендиректора по инвестициям компании «Универ Капитал» Дмитрий Александров побеседовал с ведущим «Коммерсантъ FM» Максимом Митченковым.
Фото: Кирилл Кухмарь, Коммерсантъ
— Насколько реально, что «Газпром» сможет заменить иностранных производителей оборудования для глубоководной добычи газа на отечественных?
— Это, прежде всего, вопрос времени, потому что если задаться подобной целью с учетом того опыта, который есть у «Газпрома», с учетом того, что он уже использует практически весь набор оборудования, который необходим для ведения глубоководной добычи, для сжижения, транспортировки газа, и при этом имеет опыт участия в проектировании и разработке такого оборудования под собственные нужды, и делает это в режиме, благоприятном со стороны его партнеров, той же самой Shell, это вопрос именно времени. Формально такое можно сделать, если не слишком сильно упираться, в течение трех-четырех лет, безусловно, это даже не используя тот опыт, который есть у других российских производителей.
— Вы имеете в виду, что оборудование уже есть, просто время потребуется на то, чтобы его заменить, правильно?
— Оборудование, формально на Киринском газовом месторождении с 2013 года еще работает подводный добычный комплекс. Просто он не российский. И роль американских компаний в разработке и в производстве подобных аппаратов, агрегатов более чем высока в мире. Но у «Газпрома», грубо говоря, и в советское время были собственные подобные разработки, просто вопрос цены. Проще купить в рамках крупного проекта и дешевле получить сервис. Или заниматься собственными разработками. То есть, если мы не можем покупать и мы точно решаем, что мы идем по собственному пути, то это вопрос времени и не очень большого, чтобы сделать это фактически от начала и до конца.
— У нас такое оборудование есть или есть разработки для того, чтобы начать это оборудование производить?
— Есть разработки для того, чтобы начать это оборудование производить, а само такое оборудование работает на Киринском блоке.
— Производит это оборудование «Газпром» или у него есть какие-то компании-партнеры?
— Нет, в мире таких компаний не так много. Есть в Европе, норвежцы очень хорошо делают оборудование. И есть американская компания SMC, она и занимается в основном производством подобного оборудования. С ней работал и «Газпром», у нее есть филиалы и в Европе, в Норвегии есть филиал, в Шотландии. Она работает в самых разных регионах, и Монголия ее оборудование использует, и российскими компаниями тоже было очень большое сотрудничество. Грубо говоря, с точки зрения перенятия технологического опыта, понимания всех особенностей производства, которые необходимы для создания подобного оборудования. Необходим четкий сигнал того, что делать это оборудование, оно будет оплачено, оно будет использоваться, вы будете его обслуживать потом длительное время, и тогда это задача, решаемая в рамках России абсолютно.
— В этот переходный период будет осваиваться месторождение или нет, как вообще «Газпром» и Shell будут контактировать по этому вопросу?
— Тут очень сложно сказать, потому что руководство Shell, Оливье Лазар сказал очень уклончиво в ходе пресс-конференции. Shell готова полностью продолжать сотрудничество, насколько она готова будет способствовать поставкам оборудования или поставкам технологий, для создания сотрудничества, сложно сказать. Я не думаю, что Shell пойдет на прямой конфликт с властями США, безусловно, но то, что они не намерены тормозить, не намерены из проекта выходить, это совершенно очевидно. Без прямого указания о полной заморозке Shell не уйдет из Сахалина, поэтому это, безусловно, позитивный сигнал с точки зрения сохранности денег, с точки зрения сохранности инвестиций и сохранности вообще стратегического подхода.
— Позиция компании Shell санкции особо и не нарушает, потому что конкретного запрета нет, но, с другой стороны, этот запрет может появиться в любой момент?
— Прямой запрет может появиться, единственное, что мы надеемся, в целом динамика наших двусторонних отношений будет хотя бы просто остановлена и не будет ухудшаться, но совершенно очевидна позиция Shell, что в любых условиях они будут искать маскимальное количество лазеек. Тем более, что эти новые проекты фактически ведутся в рамках уже давно подписанных соглашений, поэтому формально здесь нет нарушения изначальных ограничений, которые касались любого нового взаимодействия между иностранными компаниями и российскими компаниями из санкционного списка. Поэтому Shell будет оставаться максимально долго, вообще сколько это возможно, в совместных проектах с «Газпромом».
— А это настолько выгодно Shell? Почему они идут на какую-то конфронтацию с властями?
— В некотором смысле да, не то чтобы они идут на конфронтацию, но они, по крайней мере, не бегут впереди паровоза. Выгодно, если мы касаемся непосредственно «Сахалина-3», потому что это крупная ресурсная база, там по газу порядка 650 млрд куб. м. И участие в СПГ в этом регионе очень выгодно, потому что вы сразу получаете минимально возможное вообще в мире на сегодня транспортное плечо до основных маржинальных рынков — Японии и Южной Кореи. При этом производство, благодаря климату, в данном регионе выгоднее, чем в Австралии, например, и это, безусловно, крупнейшее конкурентное преимущество для рынков, которые близки к выходу на определенное уже насыщение, потому что здесь все еще сохраняется высокая маржа, будут расти проекты на Ближнем Востоке, в Австралии, в Океании, и тот, кто имеет более короткое транспортное плечо, тот, кто может поступиться несколькими долларами, тот будет получать основной объем этого рынка. И, безусловно, здесь у Сахалина абсолютное конкурентное преимущество.