Правительство намерено продлить заморозку накопительной части пенсий на 2016 год. Об этом заявил вице-спикер от «Единой России» Андрей Исаев. В то же время, окончательное решение по вопросу еще не принято, уточнил парламентарий. Ранее пресс-секретарь Дмитрия Медведева Наталья Тимакова утверждала, что финальный вариант договоренностей будет закреплен в бюджете, который внесут в кабмин 8 октября. В свою очередь, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, сообщил, что с Владимиром Путиным возможность заморозки накоплений пока не обсуждалась. Управляющий директор Федерального центра проектного финансирования ВЭБ Илья Пономарев обсудил тему с ведущей «Коммерсантъ FM» Оксаной Барыкиной.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ / купить фото
О.Б.: Насколько реально, что заморозка действительно продлится на 2016? Почему такая противоречивая информация? Уже утвердили, еще не утвердили.
И.П.: Ситуация с заморозкой достаточно понятна. Эта конфликтная ситуация заключается между желанием продемонстрировать либеральный экономический курс и сложностями бюджетной политики в сложившейся нашей ситуации. На сегодняшний день сказать, что есть эффективный инструментарий управления пенсионными накоплениями, частными пенсионными фондами, с уверенностью нельзя. И при этом экономика страны, прежде всего бюджетная сфера, конечно, остро нуждается в финансах на сегодняшний день. И вот на этой развилке, я полагаю, находится сейчас правительство.
К.М.: Илья, а как вы оцениваете дальнейшие перспективы? Это ведь получается третий по счету мораторий. Правительство один раз нам сказало, что это временная мера, тогда это мотивировалось тем, что нужна и необходима реформа негосударственных пенсионных фондов, она проведена, об этом отчитались. Во второй раз нам сказали, что, граждане, потерпите. Сейчас что нам будут говорить, на ваш взгляд?
И.П.: Понимаете какая ситуация, пенсионные фонды — это инфраструктура, которая, кроме, собственно, своего существования, должна иметь хороший инструментарий для размещения, то есть, это же очень консервативные инвесторы пенсионного фонда. У нас должны быть в таком случае длинные проекты, длинные бумаги, и как это, может быть, пошло там ни прозвучит, элементы плановой экономики. Потому что если мы говорим про инвестиции в инфраструктурные проекты, уверенные, но не высокодоходные, они должны с уверенностью реализовываться, и у нас должен быть план такого рода инвестиций хотя бы лет на 15-20, потому что срок пенсионных накоплений…
К.М.: А его нет, этого плана?
И.П.: В режиме утвержденного документа нет. Есть некие стратегические посылы. И уверенность в их исполнении, полагаю, недостаточно высока, чтобы говорить о них как о такой стопроцентной гарантии.
К.М.: Скажите мне, пожалуйста, это пресловутый вопрос яйца и курицы, мы сейчас говорим о том, что у нас нет планов, поэтому мы не можем инвестировать длинные пенсионные деньги, или у нас нет длинных пенсионных денег, которые мы могли бы инвестировать в эти самые длинные проекты?
И.П.: Это взаимно дополняющие истории. Если вы придете в банк и попросите деньги на десять лет, сказав, что утвержденный финансовый план у меня на три, вы же не удивитесь, что вам откажут дать деньги на десять лет? То есть у нас на сегодняшний день бюджетирование на три, программы долгосрочные даже...
К.М.: Да, у нас на год уже бюджет утверждается.
И.П.: Понимаю, да. В текущем проекте даже на год. В федеральные целевые программы максимум там пять-десять могут быть какие-то с обещаниями, а пенсионные деньги — это горизонт 25-30 лет. То есть у нас, по сути, бумаги публичного сектора крайне неразвиты. Пока не будет развит этот сектор, мы, конечно, с пенсионными частными фондами эти сложности, будут иметь как минимум мотивацию вот такого отношения к ним.
К.М.: Так где же выход?
И.П.: Системно работать над изменением в части государственно-частного партнерства, расширять практику концессионных соглашений и других каких-то историй, где государство участвует не как регулятор, а как соучастник и одновременно гарант, пусть невысокой, но доходности. Как только таких проектов станет много, это будет главным местом размещения подобного рода денег.
О.Б.: Илья Вадимович, многие эксперты такое мнение высказывают, что на самом деле бюджет-то это не спасет, то есть это несерьезная подпорка.
И.П.: Есть экономическая составляющая, есть социальная составляющая. Когда, помните, эта вся шумная история вокруг негосударственных пенсионных фондов была, она же еще и социальную содержит серьезную угрозу, когда там эффективность отрицательная или ниже даже государственной, в условиях бюджетного кризиса это выглядит как минимум очень нездорово. И принять решение еще раз в незарегулированном, по мнению, я предполагаю, части государственных экономистов, неурегулированному сегменту дать денег — для них сложное решение. Хотя с точки зрения рынка, конечно, решение выглядит несимпатично, и я понимаю прекрасно сложность принятия этого решения руководителями.
О.Б.: Понятно. Ну что, Костя, нет вопросов?
К.М.: Мы самое главное услышали, что надо комплексно решать вопрос. Но я, может быть, так, в заключение, спрошу личное мнение. Вы считаете, что люди продолжат верить в пенсионную систему, или совсем махнут рукой после таких вещей?
И.П.: Это самая главная угроза, это самое плохое, что когда мы принимаем одно решение, потом его начинаем ревизировать, причем стратегическое решение, и ревизируем под тактическими вызовами. Это, конечно, не идет на пользу. Пенсионные фонды, пенсионные деньги — это история с уверенностью, многолетняя, 50-60-летняя, без изменения правил. К этому надо тоже подойти осмысленно, ее начать формировать, может быть, не с таких глобальных, на весь рынок, и историй, но все равно самое плохое во всей этой истории — это, конечно, игра с рынком и создание ощущения неуверенности в перспективах.
К.М.: Здесь я, как говорится, под каждым словом готов подписаться, потому что это, конечно, беспредел.