В Зверевском центре современного искусства открылась выставка Сергея Воронцова "Приват". На открытии выступила воскресшая из небытия группа "Среднерусская возвышенность" ("СРВ") — любительская рок-команда, состоящая из московских художников, в которую когда-то входил Воронцов.
Просуществовавшую три года группу "Среднерусская возвышенность" в 1988-м собрал художник Свен Гундлах. Среди участников профессиональных музыкантов не было. За свою недолгую историю "СРВ" записала один полноценный диск под названием "В лучах славы", дала два десятка концертов, появилась в паре документальных фильмов и достигла на удивление большой популярности за пределами арт-тусовки.
Художник Сергей Воронцов уже больше десяти лет постоянно живет в Берлине, где не только продолжает заниматься современным искусством, но и поет и играет на гитаре в им самим сколоченной русско-немецкой группе Unterwasser. В отличие от "СРВ" в музыке Unterwasser уже чувствуется легкий европейский лоск, что легко объяснимо: и техника получше, и музыканты наполовину иностранные, да и берлинская публика более привередливая. А вот по воронцовским работам не скажешь, что художник уже не наш.
Деревяшки (впрочем, аккуратно обструганные и залаченные) явно бывшие когда-то фрагментами домашней утвари. На них вырезаны, приклеены, нарисованы, трафаретно переведены фрагменты советского визуального мусора: фотографии, часовой циферблат, стальной олень от "Победы", еще какие-то железяки, газетные слоганы, рисунки с инструкций пользования бог знает чем. Еще матросики, космонавты, детишки в белых платьицах, гуси-лебеди и прочие ностальгические прелести. Вообще, коллажи и ассамбляжи Воронцова со смертью СССР смотрятся на редкость умилительно. Ничто в них не напоминает об агрессивном дадаистском генезисе жанра. Вот уж действительно наш художник, далекий от всяких Мюнхенов, Берлинов и Женев. Домашний такой рукодельник с соседней дачи.
Именно с подмосковной дачи, поскольку от искусства московского концептуализма, с представителями которого Воронцов вместе выставлялся, дружил и играл в "СРВ", его объекты тоже далеки. Нет в них необходимой концептуалистской мудрености и философских подтекстов. Из-за какой-то внутренней пронзительности и наивности мало похожи они и на соц-арт. Это — чистая лирика, непонятная ровно настолько, насколько может быть темным стихотворение. Насколько похожа на потемки чужая душа. Так же лирично и искренно пел Воронцов-музыкант в Зверевском центре.
Но именно с музыкальной точки зрения вся реикарнированная "Среднерусская возвышенность" смотрелась вполне убого. Примитивный рок, плохой звук, исключительно старомодные тексты Свена Гундлаха, наполненные советским стебом. (Кстати, Гундлах теперь отошел от художественных дел, на концерт и выставку, знамо дело, не явился, как и еще несколько участников "СРВ".) Разумеется, публика на большее и не рассчитывала, попросту ностальгируя по десятилетней давности временам, когда все это звучало свежо и модно. Хотя сам Сергей Воронцов очень старался, в том числе и за тех участников "Возвышенности", которым затея уже неинтересна.
От этих искренних стараний воронцовская эмоциональность полезла в количествах уж совсем непереносимых для стилистики "Возвышенности" — все-таки арт-проекта современных художников, а не дворовых подростков с гитарой. "СРВ" была изощренной симуляцией, игрой в модный подпольный рок и альтернативную поэзию. И вдруг в 2001 году все вышло, как на самом деле. Без костюмов и смешных дудок. С навзрыд отрабатывающим солистом Воронцовым. С одуревшей публикой — металлистом, неистово трясущей головой и городским сумасшедшим, стягивающим брюки.
Эта безыскусность по вкусу, пожалуй, одному временно вернувшемуся на родину Воронцову. Хотя и "Среднерусская возвышенность" пела когда-то и спела сейчас: "Нечего делать, когда уже есть / Пушкин, Чайковский и Репин". В том смысле что нам уже ничего никогда не придумать и не надо умничать. Воронцов просто принял как руководство к действию слова своей группы. Бывшей группы. Ведь места в современном мире для "СРВ" явно не осталось. Хотя плоды ее деятельности всегда с нами. Например, присутствовавшая в зале юная зрительница с удивлением опознала в одной из песен то, что ей когда-то пели в качестве колыбельной. "Соки, пиво, воды, табак, пельмени. / Дай мне уткнуться лицом в твои колени".
ФЕДОР Ъ-РОМЕР, ЮРИЙ Ъ-ЯРОЦКИЙ