Как алкоголизм появился в России? Каким образом строится работа с наркоманами? Нужно ли широкое освещение этой темы в публичном пространстве? На эти и другие вопросы ведущему «Коммерсантъ FM» Анатолию Кузичеву ответил главный психиатр-нарколог Минздрава России Евгений Брюн в рамках программы «Действующие лица».
«Алкоголь должен быть дорогим»
О запрете продажи алкоголя до 21 года: «Это абсолютно правильная инициатива. Мы забыли, что первым эту инициативу высказал Вячеслав Фетисов, несколько раз в Думе пытались этот законопроект не только запустить, но и принять — не получается пока, есть аргументы разные. Для меня ключевой аргумент, что подростковый период все-таки кончается в 21 год. И среднестатистически мозг созревает все-таки к 21 году. Понятно, что некоторые остаются детьми до смерти. Человек созревает неравномерно. И разные функции созревают тоже, естественно, неравномерно. Человек готов рожать в 14-16 лет, физиологически он к этому готов. Физически он готов, созревает к 18 годам, и в жесткой системе взаимоотношения начальник-подчиненный в условиях армейской дисциплины он ведет себя предсказуемо. Стать президентом можно в 35 лет. Он созревает для этого, считается, к 35 годам. Мудрецом он станет к 70 годам. Может быть, если не поразит слабоумие».
О признаниях политиков: «Клинтон тоже по возрастному признаку попал в шестидесятники, он тогда начал пробовать. Обама попал в семидесятые. Он был тогда студентом, и, конечно, они пробовали. В Америке это достаточно свободно и распространено. Ну да, не каждый человек, который имеет опыт употребления наркотиков, станет наркоманом. Но это висит как дамоклов меч. И они опасны тем, что они толерантно относятся к этому. И Клинтон, кстати, один из проповедников легализации. Да, к сожалению, это проблема. И когда выходит успешный человек, который имеет опыт употребления, лучшей рекламы потребления не придумаешь. Вот американцы легализовали во многих штатах марихуану, резко возросло количество героиновых наркоманов. Это статистика. 120 смертей ежедневно от передозировки героина. Это связано. Никуда не денешься».
О методах, которые могут решить проблему алкоголизма: «В отношении спиртного нет никаких инструкций. Мы учимся выпивать в подворотне, в подъезде, тайно в школе, еще где-то, в студенчестве. И решается это достаточно просто, на мой взгляд. Если мы весь алкоголь выведем из жилого сектора, из маленьких магазинов, из продуктовых магазинов в специальные супермаркеты алкогольные. Допустим, будет написано «7 континент вино». Или «Перекресток алкоголь». И там можно давать информацию о том, как алкоголь все-таки употреблять».
«Мировое сообщество считает, что война с наркотиками проиграна»
Евгений Брюн о механизмах реабилитации наркоманов: «У нас есть достаточно стройная технология работы с больными. И этим мы отличаемся от всего другого мира. Больному предлагается пройти ряд этапов лечения, реабилитации — медицинской, социальной, всякой разной. И все начинается, естественно, с того, чтобы замотивировать человека на лечение и вообще на включение в какую-то программу. Это достаточно сложная вещь. Есть термин соответствующий — "социотерапевтическая интервенция", то есть надо выявить, что человек больной — он не всегда это сознает — и замотивировать. Это особое структурированное интервью, одна из сложнейших работ. И здесь нам помогают, кстати, выздоравливающие алкоголики, наркоманы. Они как волонтеры участвуют в первичном мотивировании больных, чтобы они включались в эти программы. Таких людей очень много. Часть этих людей выздоравливающих — бывших больных, но ныне выздоравливающих людей — работает у нас в штате, получает образование соответствующее и очень активно участвует именно в этом этапе.
Потом все начинается с детоксикации. Невозможно, не проведя детоксикацию, заниматься более сложными задачами. Потом психиатрическое лечение, потому что у них депрессии, у них патологическое влечение к алкоголю или наркотикам. У них расстройство поведения достаточно серьезное. Потом на первый план выходят проблемы, связанные с коммуникативной деятельностью, с проблемами в семье и так далее. Психотерапия, этап психотерапии. Потом — короткой реабилитации, когда человек должен научиться оставаться трезвым. Есть фраза у наркоманов: "Легко бросить наркотики — очень трудно без них остаться". Есть соответствующая обучающая программа, которую ведут в том числе выздоравливающие».
О "хрупкости" наркоманов: «Тут есть тонкость. От нас иногда требуют: "пролечился — должен быть здоров", забывая, что это хроническое заболевание, оно дает обострение как минимум два раза в году. И не обязательно срывы, но обострения обязательно. Тяга, маета, конечно, депрессии. Все не так. Сезонно обусловлено, конечно. У всех по-разному: у некоторых весной, у некоторых осенью. Эти колебания — весна, осень, как и везде, как и любые психические расстройства, обостряются в основном в эти. Но у наших еще сложнее: полнолуние, новолуние, магнитная буря, смена погоды. Все влияет. Не так кто-то косо посмотрел — уже влияет. Он зашел в магазин за хлебом и увидел рядом ряды бутылок, и это повлияло. Один наркоман мне говорил, зашел после клиники в таком радужном настроении, все хорошо, увидел пятно на обоях и вспомнил, с чем это было связано. И он улетел опять за наркотиками. Они очень хрупкие, ломкие. И здесь очень необходимо это сопровождение, может быть, практически круглосуточное сопровождение. Вот, кстати, анонимные алкоголики, анонимные наркоманы выполняют эту функцию. Они как бы берут на сопровождение неофитов, вышедших из клиники. И им можно позвонить круглосуточно и задать вопрос, или попросить помощь. Так что это некое кольцо — выздоровление. Как говорят сами выздоравливающие люди, мы выздоравливаем всю оставшуюся жизнь».
О вреде публичного освещения проблемы наркомании: «Когда выходит успешный человек, который имел опыт употребления, лучшей рекламы наркотиков не придумаешь. Поэтому когда пытались использовать шоуменов, которые имели свой опыт употребления, потом отказались от этого. Опасная штука. И вообще лучше об этом не говорить широко. Публично рассказывать о том, что наркотики — вредно, тем людям, которые еще не задали этот вопрос и не ищут этих наркотиков, — вот это опасная штука. Очень много ажиотажа вокруг этой темы, и все время это мусолится в разных аспектах. Это привлекает внимание».
«Количество женщин, страдающих алкоголизмом, растет»
Евгений Брюн о последних тенденциях: «Мы все время имеем дело с нашими больными, с людьми, которые злоупотребляют алкоголем. И у нас были объективные данные по этому поводу. Обычно на новогодние праздники, точнее сразу после них у нас аншлаг, примерно на 25-30% повышается обращаемость за наркологической помощью. В этом году превышение было на примерно 5-7%. Из чего мы делаем, естественно, вывод — и мы не угадываем, а уже констатируем — что пить стали меньше».
О зарождении алкоголизма в Росии: «Если говорить о наркологии, то, конечно, алкоголь — застарелая тема. Началась она после окончания Отечественной войны. И постепенно народ как-то разогрелся, и стал пить все больше и больше. Мы дошли до пика примерно в 2010-2011 году до 18 литров на душу населения. Я понимаю всю условность этой цифры, но, тем не менее, какая-то цифра была озвучена. Мы не знаем, как она считалась, то ли по продажному алкоголю, то ли еще каким-то способом, неважно, была какая-то опорная цифра. Сейчас цифра --13,5»
О числе зависимых: «Официальная цифра — 2,7 млн больных алкоголизмом. И порядка 700 тыс. больных наркоманией. Это те, кто обратился к нам за помощью. Есть поправочный коэффициент — 2,5 примерно, это для больных наркоманией, и тогда можно примерно сориентироваться, 2,5 примерно млн больных наркоманией должно быть в популяции. Но сколько их на самом деле — никто не знает».
О главном признаке алкоголизма: «Формальный признак один — появление похмельного синдрома. К сожалению, у нас это слово на все случаи жизни. У нас это слово используется в разных случаях и не всегда точно. Если вечером люди злоупотребили алкоголем и на утро остаточная интоксикация — это они тоже считают похмельем. Это не так, это остатки интоксикации. К похмельному синдрому в медицинском смысле этого слова это не относится. Относится это особое состояние — психологическое состояние тревоги, страха, "я сейчас умру, если не выпью" — так можно коротко сформулировать это состояние. Жуткое сердцебиение, рвота, может быть, потеря сознания, какие-то боли блуждающие по телу. Такая вегетативная буря: "если я не выпью — я умру, я знаю свое лекарство". Это как психоз. Он не контролирует абсолютно свое состояние. Если здоровый человек, перебравший накануне алкоголя, с отвращением смотрит на алкоголь, клянется, что он никогда в жизни больше не возьмет в рот эту гадость, то больной алкоголизмом, наоборот, его ищет».