Одним из победителей самого престижного в мире конкурса скрипачей им. королевы Елизаветы недавно стал уроженец Одессы 27-летний Алексей Семененко. В сентябре молодой музыкант выступил в Москве. "Огонек" поговорил с ним сразу после концерта
Алексей Семененко не оставляет слушателей равнодушными
Фото: Алексей Николаев / ТАСС
— Какие двери открыл перед вами конкурс королевы Елизаветы в Брюсселе?
— Пока не те, которые я хотел бы. Может, потому что у меня второе место, а не первое: на конкурсе была очень высокая конкуренция. Хотя, разумеется, успех в Брюсселе — это и ответственно, и интересно, и захватывающе. Конечно, концертная перспектива появляется особая.
— Одесса подарила миру много великих музыкантов — Рихтер, Гилельс, Ойстрах... Что-то есть в этом городе особенное?
— Наверное, море, солнце, простор, шум прибоя... Все это, как и многое другое, отдается в сердцах людей и каким-то образом превращается в музыку. И, конечно, прославленная скрипичная школа Петра Соломоновича Столярского, которая всегда была одной из лучших в стране и в мире. Поэтому в Одессе появляются таланты.
В 1930-х годах это была первая в СССР школа для одаренных детей. Она воспитывала советских музыкантов, которые побеждали на самых престижных конкурсах. На конкурсе королевы Елизаветы в Брюсселе в 1937 году выступали четыре одессита — Давид Ойстрах, Борис Гольдштейн, Михаил Фихтенгольц и Елизавета Гилельс, и все — ученики Столярского. Это был высочайший уровень. Я тоже учился в этой школе у Зои Петровны Мерцаловой, ей 78 лет, она еще преподает. Я приезжаю в Одессу два раза в год и обязательно ей играю. Она воспитала Юрия Башмета, когда работала во Львове, потом переехала в Одессу. Зоя Петровна очень строгая. Я и теперь прихожу к ней с трепетом.
— Говорят, концертировать вы начали раньше, чем закончили учиться...
— Ну, не знаю... Правда, в 7 лет я впервые играл с Национальным одесским филармоническим оркестром под управлением Хобарта Эрла. Тогда он меня заметил. И началась серия концертов. Когда мне было 10 лет, Владимир Спиваков подарил мне свою скрипку. Это была профессиональная скрипка. Для скрипача очень важно иметь хороший инструмент. Я четыре года на ней отыграл и передал школе. А Михаил Жванецкий тогда написал мне такие слова: "Скрипка у тебя есть. Город у тебя есть. Жизнь у тебя вся впереди. Играй, мы тебя слушаем". Смысл этих слов я понял много позже.
— Почему вы выбрали скрипку? Или это она вас выбрала?
— Отец мой был бас-кларнетистом в Национальном оркестре. Я часто сидел рядом с ним на репетициях и концертах. А первый кларнет оркестра был моим крестным. Учить меня на скрипке — это была его идея.
— Когда вы поняли, что скрипка — ваше будущее?
— После смерти отца. Тогда во мне что-то переменилось. Я стал серьезнее. Появилось стремление к виртуозной технике, начал играть Паганини, Венявского... В консерватории, куда я поступил после школы, мне, честно говоря, не нравилось. И тогда помог случай: в Одессе проходил конкурс скрипачей им. Давида Ойстраха, а председателем жюри был великий педагог Захар Нухимович Брон, который воспитал Вадима Репина, Максима Венгерова, Николая Мадоева, Наталью Прищепенко... Словом, на конкурсе я получил диплом и теплое напутствие от председателя жюри. С его благословением и решил поехать в Кельн, в высшую школу музыки.
— То есть, к самому Захару Брону?
— Нет, это не был персональный вызов. Что я для него? Способный мальчик из Одессы... Но он начал меня фактически делать заново. И это ему почти удалось. Брон обучает яркой, профессиональной, логичной игре.
— В Одессе этому уже не учат?
— К сожалению, многие педагоги уехали за границу. И талантливая молодежь тоже уезжает, например Алена Баева, Никита Борисоглебский, Сергей Догадин. Лучшие живут, учатся и концертируют в Европе.
— У вашей семьи были деньги, чтобы вы могли учиться в Германии?
— Это не так дорого, как в Швейцарии, где тоже преподает Захар Нухимович. И не так дешево, как в Мадриде, где он тоже преподает. Но в Мадриде не дают диплома, это частная школа, как мастер-курсы. Словом, у меня был выбор, и я поехал в Кельн. С деньгами мне помогли спонсоры, а со спонсорами — мой концертмейстер Ирина Львовна Краснова. Я очень благодарен тем, кто принял во мне участие, эта помощь была самой разнообразной. Например, в последних классах школы мне помогали с оплатой обедов в буфете...
— На всех международных конкурсах заметно присутствие музыкантов из Японии, Китая, Кореи. Что это — экспансия азиатов в мировую музыкальную культуру?
— Конечно. И это необратимо, остановить их невозможно, да и не нужно этого делать. Они добиваются успехов благодаря дисциплинированности, работоспособности. Они заполняют все конкурсы. Даже в Брюсселе из 12 финалистов половина была из азиатских стран. Они очень техничны. Не буду говорить, что все роботы. Есть среди них много музыкантов, которые трогают душу.
— Вам приходится выступать и в России, на Украине. Отличается ли восприятие музыки слушателями?
— Нет. Это все наши люди, мы практически в музыкальном отношении одинаковые. А вот европейские и американские слушатели различаются. В Америке больше энтузиазма. В Германии этого чуть меньше, но зато выше посещаемость концертов, там классическая музыка, как мне кажется, более популярна. Вообще, это общемировая проблема - сокращение числа поклонников классической музыки. Играть в Москве мне радостно. При этом, увы, не могу назвать ни одного успешного скрипача, который живет в России...